Жорж Байяр - Тайна забытого клада

В нескольких словах он рассказал, что произошло, пока Даниэль спал, и как они с Артуром собираются поступить.

Ему пришлось повторить объяснение несколько раз, иначе его двоюродный брат, пребывавший в полусне, не понял бы, что ему придется остаться одному дома и охранять его в отсутствие друзей.

Даниэль, продолжая ворчать, встал и оделся.

Мишель и Артур оставили его, когда он искал спички чтобы зажечь свечу.

Оказавшись на деревенской площади, мальчики заглушили моторы мопедов и еще несколько десятков метров проехали по инерции. Потом они остановились и стали оглядываться в поисках ювелирного магазина. Ничто не нарушало ночную тишину. Все дома вокруг площади казались черными. И, насколько могли заметить ребята, никакой машины поблизости не было.

— Если Жермен и привез сюда Натали и мадам Фертель, он уже успел уехать! — задумчиво проговорил Мишель.

— Вот всяком случае, свет нигде не горит, — откликнулся Артур. — Не похоже, чтобы мсье Фертель бодрствовал. Значит, с ним ничего серьезного не случилось!

Не без труда мальчикам удалось обнаружить фасад ювелирного магазина. На его витрину была опущена железная штора.

Друзья прислонили свои мопеды к стене соседнего дома. Мишель отыскал кнопку звонка и нажал на нее. Внутри магазина послышалось треньканье. Этот звук вызвал у ребят чувство неловкости. Что бы ни писала им Натали и каковы бы ни были причины, побудившие их приехать в город, они выбрали для визита самый неподходящий час.

Минута текла за минутой, однако ничего не происходило.

— Позвони-ка еще разок, — прошептал Артур. — Натали и мадам Фертель наверняка приехали совсем недавно. л

Его приятель так и сделал. Он нажал кнопку один раз, потом еще. Больше звонить он не решался. Наконец на втором этаже зажглась лампа, и на площадь лег прямоугольник света, прочерченный поперечными полосами от ставен. Мишель отступил на несколько шагов, чтобы его легче было разглядеть из дома. Артур остался стоять, прислонившись к закрывавшей витрину железной шторе.

Окно медленно, со скрипом отворилось; послышалось дребезжание плохо закрепленного стекла. Потом наполовину раздвинулись ставни. На фоне белого потолка показалась чья-то темная фигура. Когда глаза Мишеля немного привыкли к свету, он разглядел мужчину, который стоял, опершись о подоконник.

— В чем дело? — спросил он.

— Меня зовут Мишель Терэ, мсье. Я приехал из Мон-траваля. Работал там у мсье Лакуа, помогал искать клад… Мсье Рикло приходил сегодня к вам, он, наверно, об этом рассказывал… Натали, ваша дочь, оставила нам записку с просьбой привезти вам слитки… Мне показалось, что это очень срочно.

На какое-то время воцарилось молчание.

— Да, я в курсе. Натали разволновалась из-за пустяков. Ничего экстраординарного не произошло. Особой спешки нет, дело вполне могло бы потерпеть до утра.

Мишель онемел. Что все это значило? Если не случилось ничего необычного, то чем же был вызван внезапный отъезд мадам Фертель и ее дочери из Монтраваля? И зачем тогда Натали оставила записку? Стоило ли мчаться посреди ночи в Курвеж, чтобы тебе сказали: «Дело вполне могло бы потерпеть до утра»?! Тем не менее ювелир счел возможным позвонить мсье Лакуа в очень поздний час и разбудить его. Мишель едва не высказал все это вслух, однако в последний момент удержался, решив, что его слова могли бы быть восприняты как упрек.

— Слитки с вами? — спросил мсье Фертель.

— Что?… Ах, да, конечно!

— Раз уж вы приехали, положите их в почтовый ящик. Я спущусь за ними попозже.

Мишель едва не задохнулся от досады. Им с Артуром даже не предложили войти в дом, и теперь им не оставалось ничего другого, как отправится обратно в Монтра-валь. Это было уж слишком!

— Хорошо, мсье, — нерешительно протянул он. И, не удержавшись, спросил:

— А все-таки почему они так срочно вам понадобились?

Вновь на несколько секунд повисла тишина. Наконец ювелир ответил:

— Ну… Дело в том… Нужно же их оценить! Для этого потребуется больше времени, чем я предполагал. Металл очень старый, много примесей. Понимаешь?

Казалось, объяснение дается ему с большим трудом.

— Надеюсь, Натали и мадам Фертель успокоились и больше не волнуются? — поинтересовался мальчик.

— Успокоились?!. Ну разумеется!

Мишель сунул руку в карман, достал конверт и, подойдя к двери, опустил его в почтовый ящик. Сделать это оказалось не так-то просто, потому что его прорезь почти перекрывалась железной шторой.

Затем он снова отступил, чтобы его было видно из окна, и попросил:

— Пожалуйста, пожелайте от нас Натали и мадам Фертель спокойной ночи!

— Конечно. Я все им передам. Когда экспертиза будет закончена, я вам сообщу. Всего хорошего!

И, не дожидаясь ответа, ювелир наклонился вперед, ухватился за ставни и энергично, со стуком захлопнул их.

Разочарованный и рассерженный, Мишель подошел к Артуру и хлопнул его по плечу. Мальчики снова уселись на мопеды и отправились назад.

Обратный путь Показался им бесконечным. Теперь приятелям приходилось подниматься в гору. Это было, разумеется, менее опасно, чем спускаться, однако их маломощные машины не могли развить сколько-нибудь приличную скорость. Артур и Мишель ехали куда медленнее, чем им бы хотелось. Поэтому они испытали огромное облегчение, когда оказались на площади Монт-раваля и свернули на дорогу, ведущую к их дому.

Дом встретил их полным молчанием. Однако самым странным было то, что ни из-под двери, ни через щели между досками не пробивался ни один луч света.

— Что бы это значило? — удивленно сказал Артур. — Неужели наш Даниэль имел наглость снова завалиться спать?! Да еще и свечу потушил!

Мишель первым приблизился к двери. Она оказалась приоткрыта. Мишель на ощупь пробрался в дом, нашел спички и зажег свечу. Артур вошел следом за ним.

— Даниэль! — окликнул Мишель двоюродного брата.

Ответа не последовало, однако повторять зов не пришлось. Друзья одновременно заметили Даниэля, который лежал на своей постели в положении, не похожем на обычную позу спящего человека. Казалось, он просто упал поперек кровати, забыв при этом раздеться. Только сейчас ребята обратили внимание на то, что в комнате все опять перевернуто вверх дном. Мишель передал свечу Артуру, взял миску с водой, банную рукавицу и принялся заботливо протирать лицо двоюродному брату. Даниэль тяжело дышал. Сознание к нему вернулось лишь через несколько минут.

При других обстоятельствах его испуганный взгляд и выражение изумления на освещенном мерцающей свечой лице могли бы показаться даже забавными.

— Ой-ой-ой, моя голова! — простонал Даниэль.

— И что же здесь произошло? — осведомился Мишель.