Кэролайн Кин - Тайна обезьяньей головоломки

— Это все так увлекательно, — сказала мисс Дру. — Я вот о чём подумала: поскольку вы летите в Перу, вас могут заинтересовать выставки перуанского искусства в Нью-Йорке. Открыта выставка в Метрополитен-музее, в Музее естественной истории и ещё одна в Галерее современного искусства. Карла же, которой все это, без сомнения, знакомо, наверное, предпочтёт осмотреть город.

— С удовольствием, — отозвалась Карла. — Я совсем плохо знаю Нью-Йорк, а в этом городе столько интересного!

Тогда тётя Элоиз выступила с предложением:

— Может быть, в таком случае я поеду показывать Карле Нью-Йорк, а вы отправитесь по выставкам. Они должны дать вам общее представление об истории и обычаях древнего Перу.

Быстро пообедав, Нэнси, Бесс и Джорджи побежали на выставку в Метрополитен-музей. Им повезло: они присоединились к группе, которую вёл экскурсовод.

— Жители древнего Перу, индейцы, в особенности инки, были солнцепоклонниками. Они поклонялись Солнцу, считая его богом. Династию своих правителей они тоже рассматривали как детей Солнца, унаследовавших от него свои божественные качества. Если вы посмотрите на экспонаты, вы увидите, как часто и разнообразно отражён в них этот миф.

Девушки с увлечением рассматривали статуэтки, в основном из глины, среди которых было множество сидячих фигур, прижимающих колени к груди.

Экскурсовод пояснил:

— Это ритуальная поза. Инки бальзамировали мёртвых и хоронили их в этой позе.

Увлёкшись экскурсией, девушки так долго бродили по выставке в Метрополитен, что у них осталось время только на то, чтобы забежать в Галерею современного искусства. Здесь были выставлены золотые изделия древнего Перу, в том числе ювелирные украшения. Ожерелья и серьги были богато отделаны бирюзой и другими полудрагоценными камнями.

— Боже мой, а это что такое? — ахнула Бесс. — Похоже на страшные маски, которые у нас надевают в канун Дня Всех Святых, только эти из золота!

— Маски, надеваемые на мёртвых, — объяснила Нэнси.

Человек, стоявший неподалёку, поправил Нэнси, — он сказал, что маски не надевали на мёртвых, а клали при захоронении над их головами.

— Никто не знает, в чём смысл этого обряда, — заметил незнакомец.

Неожиданно Джорджи фыркнула.

— Вы только посмотрите вон на ту маску! Похожа на мордочку ламы. Может быть, её изготовили для человека, у которого умерла любимая домашняя лама?

— Может быть, — улыбнулся и человек, дававший им объяснения, — а скорее, она была изготовлена для какой-нибудь важной персоны, лицо которой напоминало мордочку ламы.

Нэнси сильнее всего заинтересовалась парой огромных золотых рук. Все тот же незнакомец сказал, что это некое подобие перчаток, которые носили жрецы во время исполнения религиозных обрядов. Великолепие золотых перчаток портили потемневшие места там, где должны быть ногти.

— Дело в том, — объяснил все тот же человек, — что ногти делались из серебра, которое окислялось, тускнело, а потом и разрушалось.

Бесс неотрывно смотрела на сохранившийся ноготь.

— Похоже, будто древние инки носили довольно длинные ногти, — заметила она.

Нэнси взглянула на часы и заторопила подруг — им было уже пора уходить.

На квартиру к тёте Элоиз они прибежали вскоре после того, как та вернулась с Карлой, завершив осмотр города. Едва тётя Элоиз успела открыть двери, как зазвонил телефон, и она поспешила взять трубку.

— Ханна! — сказала она. — Рада слышать ваш голос! Да, всё в порядке, девушки благополучно долетели, а сейчас уже собираются дальше в путь. — Тётя Элоиз помолчала, слушая Ханну, потом недоуменно воскликнула: — Что такое? Позвонили из авиакомпании и сказали, что рейс отменён? Тот самый рейс, которым должны лететь девушки? Рейс на Лиму?

Нэнси и её подруги едва верили своим ушам.

Нэнси взяла трубку — Ханна Груин повторила ей то, что уже сказала тёте Элоиз:

— Позвонил служащий авиакомпании и сказал, что отменяется рейс на Лиму. Нет, он не объяснил, в чём дело. Он только попросил, чтобы я немедленно предупредила вас. Я целый час звонила, но вас никого не было дома.

— Мы только что вернулись, — нетерпеливо подтвердила Нэнси. — Какая неприятная новость! Ну что делать, возможно, мы увидимся скорее, чем рассчитывали, — вздохнула она.

Нэнси положила трубку и неожиданно нахмурила брови — ей пришла в голову странная мысль, которой она и поделилась с подругами.

— Здесь что-то неладно, — сказала она. — Во-первых, нет никаких оснований для отмены рейса, сегодня прекрасная погода. Самолёт мог бы задержаться по какой-то причине, но отменять рейс? Надо позвонить в аэропорт и узнать, в чём дело.

Она набрала номер справочной, выслушала ответ, потом сказала:

— Большое спасибо. Нет, нам сообщили, что якобы рейс отменён. Я очень рада, что это ошибка.

Девушки почувствовали облегчение, но мысль о том, кто же и зачем звонил Ханне, не покидала их.

— Это уже не Уоллес, потому что он под арестом. Значит, у него есть сообщник, — рассудила Нэнси.

А тётя Элоиз добавила:

— Кому-то сильно не хочется, чтобы вы оказались в Перу. Возможно, эти люди надеялись украсть тарелку, прежде чем вы её увезёте из этой страны.

На лице Нэнси появилось упрямое выражение.

— На сей раз ничего не выйдет. Но мне бы хотелось узнать, чьи это проделки.

Когда юные путешественницы прощались с мисс Дру, она попросила их вести себя как можно осторожней и избегать опасностей. Девушки постарались успокоить её, а Нэнси с особой нежностью поцеловала тётю.

В огромном и нарядном аэропорту Лимы самолёт приземлился на исходе утра следующего дня.

— Просто не верится! — восторженно воскликнула Бесс. — Прошло совсем немного времени, а мы уже так далеко от дома!

Пока девушки проходили через таможню, Карла увидела за стеклянной стеной своих родителей. Она послала им воздушный поцелуй и указала на них своим подругам. Те заулыбались и замахали руками. Скоро таможенные формальности были закончены, багаж получен и девушки разместились в большом семейном автомобиле.

Родители Карлы оказались удивительно приятными людьми — оба высокого роста, темноволосые и красивые. Карла была очень похожа на сеньору Понте.

Когда машина покатила по жилым районам города, юные североамериканки пришли в восторг от больших особняков, полускрытых роскошными садами, от широких бульваров, затенённых деревьями, от лужаек, обнесённых коваными изгородями.

Особняк семейства Понте был поразительно красив. За кованой изгородью открылся прекрасный сад, в котором обращало на себя внимание старое, скрюченное вечнозелёное дерево, росшее чуть в стороне. Нэнси замерла перед ним, и сеньор Понте сказал, что дерево называется куэнар. Слева от дорожки, ведущей к парадному подъезду, красовалась статуя ламы альпаки в натуральную величину.