Кэролайн Кин - Тайна покосившейся трубы

Начальник полиции Макгиннис в изумлении уставился на нее.

— Да, точь-в-точь!

— А говорится там, что китайские иероглифы на донышке вазы означают: «Сделано для Палаты Благоуханной Добродетели»?

Полицейский даже рот раскрыл от удивления.

— Как вы все это узнали? — спросил он.

— Потому что это та самая ваза, — ровным голосом ответила Нэнси, — которая была похищена из дома Таунсендов. Я видела ее там в тот вечер, когда ее украли!

— Ну что ж, — сказал начальник полиции Макгиннис, — в деле появляется новая версия…

— Кроме того, — продолжала Нэнси, — вором никак не мог быть мистер Сун. Я измерила следы, которые вор оставил на клумбе. Они были короткие и широкие. А как вы сами видите, у мистера Суна ступни узкие!

Она замолчала, чтобы перевести дух, а Макгиннис вытер лоб. С минуту он сидел, погруженный в раздумье; Нэнси с тревогой наблюдала за ним.

— Это придает всему делу иной поворот, — произнес наконец полицейский. — Но как вы объясните тот факт, что словесный портрет получателя денежного перевода, нарисованный почтовым служащим, — это один к одному портрет мистера Суна?

Нэнси задумалась.

— Вероятно, вор изменил свою внешность, чтобы выдать себя за мистера Суна, — сказала она наконец. — Это совсем нетрудно сделать: надеть очки да наклеить фальшивую бородку. Он, по-видимому, похитил какое-нибудь удостоверение личности мистера Суна и подделал его подпись на квитанции о получении перевода.

— Может быть, вы и правы, — согласился начальник полиции, — но я все-таки отвезу мистера Суна в Мейсонвилл и покажу его тому почтовому служащему. Хотите поехать с нами, Нэнси?

— Да, конечно.

— Мы поедем туда в моей машине.

Был уже почти вечер, когда Нэнси, начальник полиции и Сун добрались до почтового отделения Мейсонвилла. По предложению Нэнси оба мужчины остановились поодаль, а сама она подошла к окошечку выдачи денежных переводов.

Представившись почтовому служащему, Нэнси внимательно выслушала рассказ о человеке, получившем деньги за поддельную вазу. Описание в точности соответствовало внешности Суна.

— Вы уверены, что узнали бы этого человека, если бы увидели его снова? — спросила она.

— Абсолютно! — убежденно ответил почтовый служащий. — Не так уж часто приходится мне выдавать переводы на пять сотен долларов, и я обращаю особое внимание на всякого, кто получает столь крупную сумму денег.

Нэнси поманила рукой мистера Суна и поставила его напротив окошечка почтового служащего. Начальник полиции Макгиннис одобрительно наблюдал за ее действиями.

— Это тот человек? — спросила она. Почтовый служащий пристально вгляделся в лицо китайца.

— Тот самый, точно! — объявил он. — Я бы его где угодно узнал!

Нэнси лихорадочно соображала. Ведь должен же быть какой-нибудь способ, с помощью которого она могла бы доказать почтовому служащему, что он ошибается. Девушка взяла бланк квитанции на получение денежного перевода и дала его Суну вместе с ручкой.

— Заполните, пожалуйста, — попросила она китайца, а затем обратилась к почтовому служащему: — Может быть, вы все же что-нибудь упустили из виду? Какую-нибудь мелочь…

Она замолчала, заметив, как удивленно округлились глаза у почтового служащего, наблюдавшего за тем, как мистер Сун заполняет бланк.

— Эй, погодите минутку, тут что-то не так! — воскликнул он. — Китаец, которому я выдал деньги, поставил свою подпись правой рукой. А этот господин пишет левой!

— Значит, это не может быть один и тот же человек! — с торжествующим видом констатировала Нэнси.

— Нет, не может, — задумчиво согласился почтовый служащий, покачав головой. — К тому же, — добавил он, — он лучше говорит по-английски. Мне не пришло это в голову раньше. Но выглядел тот человек точно так же!

Начальник полиции Макгиннис извинился перед мистером Суном за то, что поставил его в столь неловкое положение. Они вернулись к полицейскому управлению Ривер-Хайтса, откуда Нэнси отвезла пожилого китайца домой на своей матине.

— Как я смогу отблагодарить вас? — воскликнул мистер Сун.

— Просто расскажите мне как-нибудь поподробней о прекрасных фарфоровых изделиях вашей страны, — с улыбкой ответила Нэнси.

Китаец настоял, чтобы она зашла вместе с ним в дом, так как он хотел прямо сейчас преподнести ей маленький подарок в знак своей признательности.

Когда Нэнси и мистер Сун подошли к двери его дома, дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник слуга-китаец Чин. Его маленькие непроницаемые глазки на этот раз были широко открыты от удивления. Затем его губы расплылись в улыбке, обнажившей крепкие зубы, и он быстро залопотал по-китайски, оживленно жестикулируя.

Мистер Сун ответил ему на том же языке. Чин повернулся к Нэнси, и его улыбка стала еще шире. Он снова что-то сказал по-китайски.

— Что он говорит? — спросила она у мистера Суна.

— Чин благодарит вас за то, что вы вызволили меня из рук полиции, — объяснил тот.

Затем он на мгновение исчез и вернулся с флаконом китайских духов с тонким ароматом глицинии.

— Это такая малость, — с поклоном сказал он Нэнси, когда она поблагодарила его за подарок.

— Я надушусь ими, когда пойду завтра на свадьбу, — пообещала она.

— На свадьбу мисс Тайсон? — улыбнулся китаец. — Может быть, мы там с вами встретимся.

Назавтра, после венчания в церкви, Нэнси с друзьями поехала на свадебный прием в доме невесты. Пожелав молодоженам всяческого счастья и отведав пунша с пирожными, Нэнси и Нед пошли полюбоваться многочисленными свадебными подарками, расставленными в одной из комнат наверху.

Следом за ними в комнату вошел мистер Сун. Его внимание сразу же привлекла китайская фарфоровая шкатулка для драгоценностей. С возгласом восхищения он взял ее в руки.

— Какая красивая! — воскликнула Нэнси.

Фарфоровая шкатулка для драгоценностей была украшена изображением цветущей сливы на фоне темно-синей воды, слегка затянутой потрескавшимся льдом.

Уже ставя фарфоровую шкатулку на место, Сун вдруг вытаращил глаза и что-то возбужденно произнес по-китайски.

— Что-то не так? — быстро спросила Нэнси.

Мистер Сун дрожащим пальцем показал на два китайских иероглифа, вплетенные в цветочный узор. Это были те же самые странные значки, которые Нэнси заметила в узоре ветвей персикового дерева на вазе, принадлежавшей Таунсендам!

Она снова повернулась к Суну. У пожилого китайца раскрылся от удивления рот. Казалось, он не мог оторвать глаз от этих иероглифов.

— Что это такое? — спросила она.

— Это личная подпись Энь Моя! — прошептал он. — Моего пропавшего друга Энь Моя!

— Энь Моя?! — удивилась Нэнси. Мистер Сун медленно кивнул, как будто все еще не веря собственным глазам.