Олег Грудинин - Обыкновенное мужество

— Что же я должен? Воровать, что ли?

— Чудак ты, Петя! Большой дурень! — голос Валентина вдруг повеселел. — Кто же тебя воровать заставляет? Не хочешь — не воруй! Твое дело. А помочь нам ты обязан. Иначе не по-товарищески. Деньги-то мы на тебя тратили? И мичманка на тебе наша. Краденая, между прочим. И кто же тебе поверит, что ты ничего не знал?

— И учти, — вмешался в разговор Николай, — если продашь — пришибем, как суку, но закону. По голове веслом, да в черную холодную воду. Чи-и-жик!

Сердце у меня покатилось вниз, руки похолодели.

«Кричи не кричи, никто не услышит, — подумал я. — Залив кругом…»

— Да ты ее бойся! Воровать тебе не придется, — успокоил меня Валентин. — Вот возьмем сейчас товар, отвезем на берег — и все. Большего от тебя никто не требует…

— Тише! — скомандовал вдруг Анатолий приглушенным голосом. — Мы у цели.

Я поднял глаза и невольно отшатнулся. Прямо из воды поднимались, надвигались на нас необъятные черные громады.

— Что это?!

— Тише! Это кладбище кораблей, — так же понизив голос, пояснил Валентин.

Он свернул парус, и я понял, что не громады двигались на нас, а нашу лодку несло на них. Волны с шумом и плеском бились о железные корпуса отведенных сюда и затопленных на мели многоэтажных морских пассажирских судов. Но днем, если смотреть с нашего парохода, они всего на несколько метров возвышались над водой. Капитан сказал, что их затопили в Отечественную войну, а вытаскивать не стали, не имело смысла.

Валентин засвистал песню:

Невдалеке послышался плеск весел. Из-за корпуса затонувшего корабля выплыла лодка. Человек в капюшоне подгреб к нам.

— Уходите! — вполголоса приказал он. — Сегодня опасно. Это тот, новый? — он ткнул в мою сторону.

— Да… — кивнул Валентин.

— Ладно, видел его. Сматывайтесь! Вот вам деньги! — человек в капюшоне кинул Валентину на колени сверток и быстро заработал веслами.

Удивительно знакомые интонации послышались мне в его голосе.

Обратно мы шли против ветра, только на веслах. Грести было тяжело.

Я долго не отрывал глаз от черных остовов мертвых кораблей. На какое-то мгновение мне показалось, что в иллюминаторе одного из них загорался свет. Но, вероятно, это был отблеск вынырнувшей из-за облаков луны…

Ночь я спал плохо. Мучили кошмары: спилось, что меня захватила шайка бандитов. Я проснулся в холодном поту с мыслью: «Хорошо, что это только сон!», но услужливая память тут же напомнила о вчерашнем. Неужели все это произошло со мной? Что делать? Рассказать капитану? Капитан вызовет ребят, они ото всего отопрутся, а ночью убьют меня. В том, что «кореши» могут убить, я ни минуты не сомневался. «Нет! — решил я. — Сперва соберу веские доказательства… Чтобы у капитана не было сомнений. А там будь что будет!»

Весь день «Адмирал Нахимов» простоял под погрузкой. Большие бутылки со спиртом, ящики с медикаментами осторожно опускали та палубу, грузили в трюмы. Только к вечеру мы получили разрешение на выход в Кронштадт. С нами в рейс пошел незнакомый мне паренек. Сначала я не очень-то им интересовался, только подумал: ну и белобрысый! Но когда мы шли уже в «моркале», капитан вызвал меня к себе в каюту и сказал:

— Ракитин, зайди в радиорубку, там комсорг приехал. Хочет с тобой познакомиться. Ты сейчас на вахте?

— Так точно, товарищ нанятая.

— Ну, ничего. Всем на палубе сейчас делать нечего, твои дружки справятся без тебя. Ребята они ловкие. Только вот не могу понять, что за люди…

Я молчал.

— Ну ладно, иди!

— Товарищ капитан… — вдруг решился я.

— Хорошо, иди! Мне сейчас некогда, а тебя комсорг ждет…

— Есть, товарищ капитан, идти.

Эх, зря тогда капитан не выслушал меня!

Радиорубка в какой уже раз поразила меня обилием сложных приборов, проводов, соединений. Худенький, высокий, белобрысый паренек в кителе поднялся мне навстречу.

— Ракитин? Здравствуй.

— Здравствуйте, — я пожал протянутую руку. — Это вы меня звали?

— Звал. Садись. И брось меня на «вы» величать. Ты не комсомолец?

— Нет.

— Почему?

В моей памяти промелькнула ехидная улыбка Коськи Никиенко.

— Недорос еще…

— Та-ак, — паренек огорченно хлопнул себя ладонями по коленям. — А я-то думал у вас на пароходе комсомольскую организацию создать!

— Комсомольскую организацию? — Я рассмеялся. — Из меня, что ли, одного комсомольская организация получится?

— Зачем из тебя? Можно было бы еще двух комсомольцев к вам привести. Хотя бы кочегаров. Вот и организация. Да и пополнение для роста вашей комсомольской организации у вас на «Адмирале Нахимове» имеется.

Я нахмурился.

— Ты чего такой злой? Послушай, — вдруг рассмеялся комсорг и сказал, не дожидаясь моего ответа: — Ты же не знаешь, как меня зовут! Ну, брат, удивляйся. Зовут меня Иннокентий третий.

Я действительно удивился: очень не шло к нему столь напыщенное имя.

— Вот, считай! — комсорг стал загибать пальцы. — Дед у меня был Иннокентий — это раз. Отец тоже Иннокентий — это два. Ну и я Иннокентий. Значит, третий! Факт?

Я рассмеялся и почувствовал вдруг симпатию к этому пареньку.

— Ну, вот и хорошо! — улыбнулся комсорг. — А то сидел как сыч. Верно, вступай к нам в комсомол. Капитан о тебе дает хорошие отзывы. Ты не сердись, что я раньше не пришел с тобой познакомиться. Я в отпуске был, а потом на недельном семинаре учился…

Расстались мы с Кешей — так звали комсорга — приятелями.

«Вот если бы Коська такой же был, — подумал я, уходя из радиорубки на свою вахту, — я бы уж давно был комсомольцем!»

Я пообещал Иннокентию подумать о вступлении в комсомол.

«Вот разоблачу шайку, — решил я, — тогда с чистой совестью и вступлю».

На палубе меня остановил Николай:

— О чем с тобой этот тип говорил?

— Да так, ни о чем, — я попробовал обойти Николая, не хотелось разговаривать с ним сейчас.

Николай стал в проходе и загородил мне дорогу.

Справа и слева от него в рост человека возвышались ящики с медикаментами, крытые брезентом.

— Иди-ка ты лучше на нос, Чижик! Сверни швартовы. На корме без тебя обойдутся.

Оттолкнув Николая, я пошел на корму. Николай громко свистнул. По корме кто-то забегал, грохоча о металлическую палубу коваными каблуками. Прямо перед моим носом в проход неожиданно свалился ящик с медикаментами. Я поднял ящик наверх и закрыл его от моросившего дождя брезентом. Громко под гребным винтом бурлила вода, пенился след парохода. Вдалеке на волнах покачивалась одинокая лодка, а рядом с ней плавал похожий на буек небольшой предмет.