И. Фринсел - Где ты, Салли?

Фрек кивнул. Да, сейчас он немного понял.

— Но что только дьявол и люди не предпринимали, чтобы воспрепятствовать тому, наш Спаситель все равно родился. Господь Иисус Христос. Об этом мы вспоминаем, когда празднуем Рождество.

— Но теперь то они могли бы оставить евреев в покое,— заявил Фрек,— Почему они продолжают их преследовать?

Бабушка Кломп удивленно посмотрела на него.

— Это очень хороший вопрос, Фрек. На него нам Библия тоже дает ответ. Еврейский народ и в дальнейшем будет играть значительную роль в Божьем плане мировой истории. Поэтому дьявол продолжает их ненавидеть и все предпринимать для их истребления. Многие люди дают себя использовать для его цели.

— Как немцы,— зло сказал Фрек.— Я надеюсь, что наши победят.

Бабушка Кломп слегка улыбнулась, но потом печально сказала:

— На это нам нельзя рассчитывать, Фрек. Наша страна очень маленькая, и наша армия слабее противника. И также мы не должны думать, что все немцы такие плохие.

— Тогда пусть они не идут воевать,— решил Фрек.

— Это не так просто,— сказала бабушка Кломп,— но запомни, что немцы такие же, как и голландцы: есть хорошие и плохие.

— Но большинство тогда, конечно, плохие,— возразил Фрек,— потому что они во главе. Большинство голосов решает.

— К сожалению,— вздохнула бабушка Кломп,— но все равно ты должен хорошенько запомнить, что есть в Германии люди, которые о Гитлере даже и слышать не хотят и страдают от того, что он делает.

— Ну я пойду,— сказал Фрек,— если Вам что будет нужно, то позовите меня.

— Будь осторожен и не выходи из дома во время воздушной тревоги,— озабоченно проговорила бабушка Кломп.

Это он послушно обещал.

У него было много пищи для размышления. Все, что эта старая женщина рассказала ему о евреях, было для него ново. И очень непривычно. Дома об этом никогда не говорили. Когда по радио что-нибудь передавали о Библии, отец сразу же его выключал. Об этом он и слышать не хотел.

У Фрека вдруг появилась диковинная мысль: может отец тоже этого боится? Как Гитлер евреев?

Ну, выдумал еще! Так нельзя! Его отец абсолютно ничего не имел против евреев. Против немцев, да! Он еще никогда не слышал, чтобы отец говорил о добрых немцах. Но бабушка Кломп права, естественно, были и такие. Но об отце он не должен так глупо думать!

Его отец или Гитлер — большая разница!

Они играли в футбол. Германия против Голландии, без этого сейчас не обходилось. Играли прямо через дорогу, в то время такое было возможно, в общем-то, конечно, это было запрещено.

Но движения на той улице, где жил Фрек, почти что не было. К тому же сейчас, во время войны, у полиции были дела поважнее, чем запрещать мальчишкам играть на дороге.

Воротами служили камни, которые положили около тротуара, а играли они теннисным мячиком. Война или нет, Фреку и другим ребятам его улицы нужно куда-то девать энергию. Игра была напряженной, и, к счастью, Голландия победила.

Но это, увы, не соответствовало последним сообщениям. Хотя голландские солдаты сражались в разных местах очень мужественно, им приходилось отступать перед гораздо лучше вооруженными немцами, которые, кроме того, были лучше подготовлены к войне.

Корнвердерзанд и Греббелини стали символами героического мужества, а так же незабываемым стал мост около Мурдейка, где солдаты морской пехоты дрались, как львы.

На нефтяном порту к северу от Амстердама подожгли резервуары с запасами горючего. Огромные черные облака поднимались в том месте и ползли над столицей.

Это была страшная картина. Каждый понимал, что это — плохой признак. Немцы приближались! Драгоценные запасы нефти никто не хотел оставить им.

Тринадцатого мая враги прорвались в Греббелине, и голландская армия беспорядочно отступала. Четырнадцатого мая бомбили Роттердам, и страшное разрушение города положило конец войне. Голландия капитулировала. Фрек видел, как взрослые люди плачут от гнева и скорби. Некоторые ругались и проклинали немцев.

— Нас ждет трудное время,— сказала бабушка Кломп.

Вдруг Салли опять появился в Амстердаме. Им не посчастливилось там, в Схевенинге. Кораблей, переполненных беженцами, уплыло много, но для большинства из них места не оказалось. Для его дяди и тети тоже.

— Англичане придут и прогонят всех немцем обратно в хеймат,— попробовал утешить своего друга Фрек.

Но Салли только посмотрел на него печальным взглядом своих красивых, темных глаз, который Фрек никогда больше не забудет.

Германия побеждала на всех фронтах. Армии Адольфа Гитлера казались непобедимыми. По радио они постоянно хвастались своими победами. В своих веселых маршах они высмеивали врагов.

Они поедут в Англию. Еще немного, и вся Европа окажется под их башмаком. Гитлер уже говорил о “тысячелетнем царстве”.

Неужели больше совсем нет надежды?

В начале оккупация казалась не такой уж плохой. Обычные солдаты вели себя порядочно. Многие ребята охотно выполняли для них различные поручения. Недалеко от дома Фрека немцы потребовали отдать школу, и там теперь жила большая группа немецких солдат.

А как они умели петь! Когда они маршировали по улице, то всегда запевали песню. В два голоса, Фреку это очень нравилось. Но ходить за покупками для немецких солдат он предоставлял другим. Как бы прилично они себя не вели, эти немцы, он по внешнему виду не мог определить, кто из них хороший, а кто плохой.

Он постоянно видел перед собой только печальное лицо своего друга Салли.

Прошло не так уж много времени, и уже появились распоряжения, которые показали истинное лицо захватчиков. В первую очередь это почувствовали евреи. Очень хитро и в начале очень осторожно было проведено разделение между евреями и неевреями. С пятнадцати лет и старше каждый получил удостоверение личности. У всех евреев они были помечены большой буквой “Е”. И на этом не остановились! Евреи должны были носить на своей одежде большую желтую звезду с надписью “Еврей”. Даже дети, начиная уже с шести лет!

За этим последовало еще больше несправедливых и злых мер. Евреям больше нельзя было появляться в общественных местах. Ни в парках, ни в кинотеатрах, ни в ресторанах. И не в бассейнах и саунах. Им больше нельзя было работать на предприятиях, которые принадлежали не-евреям. Если у кого-то из них самих была фирма, то они не имели права брать на работу не-еврея.

И так продолжалось.

Немецкие оккупанты оскорбляли их и унижали. Их, по-возможности , совсем вытесняли из общества. Многие еврейские семьи сгонялись для проживания в определенные районы города, которые назывались еврейскими гетто. Действия немцев становились все ожесточеннее. Нарушения правил строго наказывались. За малейшую мелочь могли приговорить к смерти.