Р. Стайн - Еще ужастики

Я отчаянно работал руками и ногами. Я должен был попасть в сачок. Это мой единственный шанс выбраться.

Я всплывал все выше и выше. Задыхаясь, достиг я поверхности; каждый мускул нещадно болел. Обеими руками я ухватился за край сачка и влез в сеть.

Да!

Я пытался встать. Пытался помахать маме рукой. Но сетка погрузилась в воду. Я изо всех сил цеплялся за нее, чтобы не выскользнуть.

— Ооооой! — вскрикнул я, когда сверху обрушилось что-то тяжелое.

Тяжелое и вонючее.

Дохлая рыбина.

Я пытался ее столкнуть, но не хватило сил. Я не мог дышать. Она меня расплющит!

А потом я почувствовал, как вода уходит. Сачок поднимали из аквариума. Тяжелая рыбина стала еще тяжелей.

Мама понесла сачок прочь из комнаты. Я пытался до нее докричаться. Но дохлая рыба давила мне на лицо.

Куда же меня несут?

О нет! Я понял! Меня несли туда, где находят свое последнее пристанище все золотые рыбки.

В сортир!

— Пожалуйста, мамочка! — завопил я, сумев-таки в приступе отчаяния спихнуть с себя рыбий труп. — Пожалуйста, не смывай меня! Пожалуйста, мама, не смывай своего единственного сына!

Я забрался на рыбью тушу. Но мама по-прежнему меня не слышала.

— Пожалуйста не смывай меня! Я тоже здесь, мама! Это я! Пожалуйста, не смывай!

Она наклонила сачок. Я попытался ухватиться за край. Безуспешно.

И я полетел вниз.

Вниз, вниз.

Падая, я зажмурился. Я чувствовал, как воздух обдувает меня, высушивая мое крошечное тело.

Я ожидал громкого всплеска.

Но вместо этого мои ступни ударились об пол.

Я в изумлении открыл глаза. Я стоял лицом к лицу с мамой.

Она была так ошарашена, что уронила сачок.

— Эрик! Откуда ты взялся?! — взвизгнула она.

— Ой. Э… Я сидел у себя в комнате, — сказал я, стараясь говорить так, будто ничего не случилось.

Но чувствовал я себя совершенно иначе. Мне хотелось скакать до потолка и вопить: «Я снова стал собой! Я снова стал собой!»

Как мне удалось вернуться к своему нормальному размеру? Я раздумывал над этим почти весь день. И пришел к выводу: все потому, что я обсох. Как только я оказался на открытом воздухе, то немедленно сделался прежним.

И таким и останусь, пообещал я себе.

Я сдерживал обещание дня два. А потом температура на улице подскочила до сорока градусов. Я задыхался. Мне позарез нужно было поплавать.

Я смотрел в аквариум и вспоминал, какая прохладная и свежая в нем вода. Да, я понимал, как это опасно. Я понимал, что в прошлый раз моя жизнь висела на волоске. Я понимал, что вернуться в аквариум — чистое сумасбродство.

Но еще это было невероятное приключение. А жара меня уже доконала.

На сей раз я буду поосторожнее, сказал я себе.

Сперва я набрал мешок камешков. Из них я возвел стену по центру аквариума. Пускай себе рыбки плавают по одну сторону. А я поплаваю по другую.

Мой персональный маленький бассейн.

Когда я наплаваюсь вволю, то поднимусь на камни и позволю воздуху меня высушить. И быстренько стану прежним.

Что тут может пойти не так?

Я окунул палец в аквариум и принялся двигать им по часовой стрелке, выписывая восьмерки. Проделав это пять раз, я сменил направление и выписал еще пять восьмерок против часовой.

Фильтр булькал… булькал… булькал…

И в один миг я вновь сделался крошечным, и погрузился в освежающую прохладу.

Я успел поплавать минуту или две, когда над аквариумом послышались голоса. Неспешно загребая руками, я взглянул вверх. И к превеликому своему удивлению увидел маму и Сару.

— Где Эрик? — спросила мама; ее голос звучал приглушенно сквозь толщу воды. — Куда он опять подевался? А я ему такой чудесный сюрприз приготовила…

— Откуда мне знать? — ответила Сара. — Вечно он пропадает где-то.

Мама склонилась над аквариумом. В руке она держала пластиковый пакетик с водой. В нем плавали две рыбки. Я смотрел на них со дна моего огороженного «бассейна».

— Смотри, Сара, — услышал я мамин голос. — Эрик выстроил чудесный отдельный садок для моего подарочка. Натаскал камней и отселил рыбок на другую половину аквариума. Пари держу, он догадался, кого я хочу ему подарить!

— А кто это? — спросила Сара. — Кого это ты ему принесла?

Мама подняла пакетик над аквариумом. А потом — плюх! — вывалила обоих новичков прямо в мой «персональный бассейн».

— Это так называемые бойцовые рыбки, — пояснила она Саре. — Самые свирепые рыбки на свете! Смотри, какие у них острые зубы. То-то Эрик удивится!

Я знаю, вы мне не поверите. Еще никто не верил. Я рассказывал родителям. Я рассказывал учителям. Я рассказывал полиции. Я рассказывал газетчикам. Я даже писал письмо Президенту Соединенных Штатов. Ха. Оставалось только рассказать эту историю моему питомцу — черепахе Мэйбл (кстати, я так и сделал).

Я всего-навсего спас Землю от ужасных пришельцев из космоса.

Ай-яй-яй. Я практически слышу ваши мысли: «Ужасные пришельцы из космоса, значит? Парень, верно, псих!»

Но я не псих. Правда.

Все началось с летающих тарелок. А история с летающими тарелками началась с запрета смотреть телек. Я, наверное, единственный в мире ребенок, чьи предки не держат в доме телевизора.

— Телевидение размягчает мозги, — говорит папа.

— Есть множество интересных занятий. Какой смысл сидеть перед ящиком, из которого вам указывают, как думать? — поддерживает его мама.

Мои предки — прожженные хиппи, из славного поколения шестидесятых. Они свято верят во всю эту муру. Так что телек я могу посмотреть только дома у Робби или Мелани. Это мои лучшие друзья. Я стараюсь смотреть самые популярные передачи, чтобы не казаться в школе белой вороной. Но все равно смотрю не слишком много.

Дабы компенсировать отсутствие телевизора, несколько лет назад предки купили мне телескоп. Очень, кстати, мило с их стороны. Они знают, что я люблю читать научную фантастику про полеты в космос и все такое прочее.

Когда у вас нет телевизора, вы гораздо быстрее расправляетесь с домашкой. Поэтому я пристрастился наблюдать за небом каждый вечер.

И вот тогда-то я начал видеть летающие тарелки.

Были круглые, подмигивавшие мне красными и зелеными огоньками. Были цилиндрические, похожие на рулон из-под бумажных полотенец. Были большие и были маленькие. Поистине невероятно, сколько их по ночам летает.

Большинство на поверку оказывалось метеорологическими спутниками или еще чем-нибудь вполне земным. Но попадались и настоящие. Честное слово! Конечно, никто больше не видит летающих тарелок. Но никто больше и не наблюдает за небом.

Мама с папой только посмеивались.

— Да это, должно быть, обычные самолеты, Стэнли, — говорил мне папа.

— Или птицы, милый, — добавляла мама.