Р. Стайн - Ночь гигантских вещей

Они разом кивнули.

— Очевидно, ты вступил в физический контакт с языком ястреба, — сказал доктор Маркум.

— Гормон Уменьшения содержится в птичьей слюне, — пояснил доктор Берег. — Понимаю, звучит бредово. Но любой контакт с языком птицы приводит к уменьшению.

Язык птицы?

Я мысленно отмотал все произошедшее со мною назад. Я вспомнил, как Букашкин пощипывал меня за палец. А потом… на шоу талантов…

Когда я использовал его в своем представлении. Он… он тогда «поцеловал» меня.

Да. Мне отчетливо вспомнилось ощущение от шершавого птичьего языка на щеке.

А потом… спустя примерно минут десять… я начал уменьшаться.

Так вот где была зарыта собака! Теперь, наконец, я нашел ответ. Во всем виноват птичий язык. Это ж с ума можно сойти!

Микроавтобус на полной скорости мчался вниз по улице; двое мужчин о чем-то тихо переговаривались. Я не мог разобрать, о чем они толкуют.

Через несколько минут показался университетский городок. В окно я увидел круглую зеленую территорию, окруженную старыми кирпичными зданиями. Потом — ряды университетских магазинчиков и кафетериев.

Микроавтобус набрал скорость и понесся дальше.

— Эй, погодите! — закричал я. — Мы проехали университет! Он там, позади!

— На самом деле наша лаборатория находится не там, — преспокойно ответил доктор Маркум. — Мы почти приехали.

Я знал, что этим двоим доверять нельзя. Недаром они похитили нас с Букашкиным.

Но что тут поделаешь? Сбежать я не мог.

«А вдруг они все-таки приведут меня в порядок?» — подумал я. Скрестил пальцы и доверился судьбе.

Еще через несколько минут микроавтобус свернул с дороги и покатил по ухабистой тропинке, посыпанной гравием.

Тропинка петляла, уходя в самую чащу леса. Наконец, мы остановились перед длинным приземистым зданием, окруженном деревьями.

Никаких табличек и вывесок на здании не имелось. Оно было сложено из белого кирпича, с плоскою красной крышей. По фасаду тянулись ряды маленьких окошек. Все они были плотно закрыты.

— Вот и приехали, — сообщил доктор Маркум и осторожно извлек меня из микроавтобуса.

Из лаборатории доносились крики и щебет птиц. В воздухе был разлит резкий запах кислятины.

Мы вошли в здание, прошли мимо регистраторской стойки. За нею никого не было. Когда мы вошли в саму лабораторию, птицы подняли совсем уж невообразимый гвалт. А от резкой химической вони у меня заслезились глаза.

Доктор Маркум понес меня по длинному проходу между двумя рядами клеток. В некоторых клетках хлопали крыльями птицы, всех видов и расцветок. Некоторые пустовали.

— Скажите пожалуйста, — робко начал я, — как вы собираетесь вернуть мне прежний размер?

— А мы и не собираемся, — ответил Маркум.

Он открыл дверцу одной из клеток. Запихнул меня внутрь и захлопнул дверцу.

— Выпустите меня! — завопил я. — Не имеете права!

Доктор Маркум нахмурился и покачал головой.

— Мы не можем тебя отпустить, — сказал он. — Нам нужно сохранить твое существование в тайне.

Я вцепился в прутья обеими руками.

— Но… но… но… — только и смог выдавить я. Меня захлестнуло волною паники. Я едва мог дышать.

— Мы не желаем, чтобы кто-то узнал о наших секретных экспериментах, — заявил доктор Маркум. — Это может всполошить общественность.

— Но я же не один из ваших экспериментов! — закричал я.

Он приблизил свое лицо к клетке.

— Теперь ты наш, — сказал он. — Не переживай, Стивен. Мы будем кормить тебя и обеспечим тебе достойный уход. Пока не решим, что с тобой делать.

— Что со мной делать?! — воскликнул я. — То есть вы… вы не знаете, как снова сделать меня большим?

— Честно признаться — нет, — ответил он.

Птицы в клетках истерично кричали и хлопали крыльями. Здоровенная желтая птица, сидевшая в ближайшей ко мне клетке, пощипывала клювом прутья.

— Мы можем попробовать кое-какие эксперименты, — задумчиво проговорил доктор Маркум. — Но мы все равно не позволим тебе уйти отсюда живым.

— Но мистер Пинкер знает, что вы сделали, — возразил я. — И мои родители знают, кто вы такие. Мои родители видели вас и…

— Пинкеру никто не поверит, а родители твои нас в глаза не видывали, — прервал меня доктор Маркум. — Их и дома-то не было. Мы проникли в твой дом и поймали птицу. Увидели на полу кучу одежды. А в комнате нашли раздетую куклу.

— Затем мы заметили крошечные мокрые следы на полу, — подхватил доктор Берег. — Ты своими маленькими ботиночками наследил по всей гостиной. В общем, долго ломать голову нам не пришлось: мы моментально смекнули, что кто-то уменьшился. Так что нам оставалось только присесть на крылечко и дожидаться, когда этот кто-то объявится.

Я затряс прутья клетки.

— Выпустите меня! — заорал я. — Вы не имеете права удерживать меня силой! Выпустите меня!

Отчаянные вопли всполошили мою соседку. Она прекратила терзать клювом прутья и захлопала огромными, мощными крыльями.

Доктор Маркум отвернулся от меня и не спеша пошел прочь.

Я кричал ему вслед, но он даже не оглянулся.

Я до боли в руках сжал металлические прутья. От крика у меня сел голос. Я понял, что все равно никто не услышит меня за криками, щебетом и карканьем птиц.

Я зажал руками уши. Шум стоял просто невыносимый.

Надо подумать. Но как? Я сел на пол клетки и привалился спиною к прутьям.

Как могло такое со мной случиться? Я же человек, пусть маленький, но настоящий, живой человек. И сижу, заточенный в птичьей клетке.

В лаборатории, надежно скрытой в лесах на окраинах города.

Может, найдется какой-нибудь магический трюк, с помощью которого я мог бы исчезнуть из этой клетки?

Нет. Мои «магические трюки» — всего лишь фокусы. Они не помогут мне в реальной жизни.

Я встал и принялся расхаживать взад и вперед по металлическому полу клетки. Я уставился на дверцу; она была заперта на щеколду.

«Это же птичья клетка, — подумал я. — Она и рассчитана на то, чтобы птица не могла улететь».

Но я-то не птица. Я человек. Я понимаю принцип работы щеколды.

Все, что мне нужно сделать, так это толкнуть ее посильнее, и дверца клетки сама откроется.

«Доктор Маркум и доктор Берег те еще разгильдяи, — подбадривал я себя. — Вон и Букашкин от них тогда улетел…»

А уж для меня-то сбежать — и вовсе раз плюнуть.

От этих мыслей надежда вспыхнула во мне с новой силой. Я подбежал к дверце и стал разглядывать щеколду. Она находилась у меня над головой. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы до нее дотянуться.

Тем не менее, это была примитивнейшая щеколда, обыкновенный крючок.

— Нет проблем, — произнес я.

Огромная птица в соседней клетке перестала хлопать желтыми крыльями. Теперь она сосредоточенно наблюдала за мной. Внезапно я понял, что она очень похожа на канарейку. Только огромную, размером с доброго индюка.