Екатерина Вильмонт - Сыскное бюро «Квартет»

— Пошли сейчас ко мне, дед про духа расскажет!

Дедушка был дома. Увидев Мотьку, он, как всегда, пропел:

— Кто может сравниться с Матильдой моей!

А она, как всегда, покраснела от удовольствия.

— Ну что, сыщицы? Как дела? А кстати, кто из вас Холмс, а кто Ватсон?

— Нет, Игорь Васильевич, у нас нет Холмса и Ватсона. Мы на равных!

— Дед, не заговаривай зубы! Что ты там узнал про духа?

— Девочки, идемте ко мне, это разговор деликатный. Заходите, садитесь.

Мы сели на диван, а дед стал ходить взад и вперед по комнате.

— Да, не знаю, как и начать. Так вот, вчера вечером, возвращаясь домой, встретил я в лифте Альбину. А она возьми и начни жаловаться, что, дескать, дух пропал, а у нее в жизни перемены назревают, и она боится, что дух замыслил какую-то месть! Он ведь исчез с появлением в доме соперника.

— Дед, кстати! Гриша ни в чем не замешан!

И мы, перебивая друг дружку, рассказали деду про визит Николая Николаевича в школу, не забыв и о просьбе его прослушать.

— Что ж, можно! А вдруг это новый Лемешев? Я ему нынче же позвоню. Пусть, если сможет, завтра утречком и приходит!

— Дед, а он сказал, ему лучше через полтора месяца, когда ты приедешь.

— Ну, видишь ли, когда я приеду, — с загадочным видом начал дед, — мне может быть некогда, у меня будут два концерта в Москве…

— Ну, ладно, вы с ним сами разберетесь, а что с духом-то?

— Да, вернемся к нашим баранам! А вернее, к ослам! Ну, услыхал я снова всю эту околесицу, и говорю: «Альбина, дашь мне чашку чаю? Есть разговор!» Она, конечно, заверещала: «Я так рада, заходите, прошу вас!» и т. д. Ну, сели мы с ней чаевничать, она все в свою дуду дудит, что, с одной стороны, она рада избавиться от духа, а с другой стороны, ей тоскливо без его музыки… Да что вам говорить, вы эту песню не раз слыхали. Наконец мне это надоело, я и говорю:

— Альбина, голубушка, побойся Бога, замолчи!

— Игорь Васильевич!

— Скажи, зачем ты это все устроила?

— Что? Что я устроила? — кричит она и белеет как полотно.

— Да вот всю эту канитель с духом? Меня ведь не проведешь, я давно догадался, что это магнитофон с дистанционным управлением, наверняка какой-то особо крохотный. Кстати, где ты его взяла? Говорят, такими спецслужбы пользуются! — подпустил я страху.

Ну, она и раскололась:

— В Японии, — говорит, — мне на фирме, где Женечкин диск выпускали, подарили. Я туда в сентябре на презентацию ездила.

— А скажи на милость, зачем тебе это было нужно?

— Ах, Игорь Васильевич, — уже рыдает она. — Я так была одинока, после Женечкиной смерти все знакомые меня покинули, я осталась совсем одна.

— Да что ты говоришь, по-моему, у тебя полно каких-то подружек, не говоря уж о Тате…

— Ах, вы не понимаете, это все не то… За годы жизни с Женечкой я привыкла к вниманию общества, а тут я оказалась в вакууме, никому до меня нет дела… И когда мне в Японии, ради хохмы, показали этот трюк с роялем, у них и запись была сделана всего этого диска, меня вдруг осенило! Я боялась, что не справлюсь с этим аппаратиком, но он так прост в обращении, а пульт вмонтирован в кольцо, видите, оно такое красивое, я все равно его ношу… И так все хорошо получилось, все поверили, я опять была в центре внимания, выступала по радио, по телевидению, и вдруг… Мало того, что они украли у меня картины, и шубу, и золото, так еще и магнитофон… Как они его нашли, уму непостижимо! Он ведь крохотный, я его снизу на раму прилепила…

Тут уж я не сдержался, захохотал как сумасшедший.

— Извини, — говорю, — Альбина, но нельзя же в твоем возрасте быть такой дурехой! Да это твое счастье, что магнитофон так быстро украли! Ведь любой человек, знакомый достаточно с роялем, мигом бы его обнаружил! Да я сам, если бы открыл рояль, первым делом провел бы рукой по раме! Неужели с телевидения приезжали и не заглядывали туда?

— Заглянула ведущая, но она, наверное, не понимает… а еще был только оператор…

— Да, считай, что тебе повезло!

— А вы? Вы ведь слушали…

— Слушал, да голова была другим занята, а как пораскинул мозгами… Словом, скажи спасибо, что я, а не кто-нибудь другой, а то позору бы не обобраться…

— Игорь Васильевич, милый, дорогой, я могу рассчитывать на ваше молчание?

— Разумеется, голубушка, но больше ты таких номеров не выкидывай! Уж больно глупо!

— Да, вы правы, я дура, полная дура, но вы ведь знаете — я не норма.

— Вот так мы с нею поговорили, — подвел итог дедушка. — А ты, Аська, тоже могла бы сообразить, что к чему, коль скоро вы в рояль лазали.

— Да я…

— Погоди! Я вот что хочу вам сказать, девочки. Не надо никому про это рассказывать. Даже Тате и Липе. Эта Альбина, конечно, дурища непроходимая, но ведь ее можно только пожалеть… А потому лучше всего забудьте об этом. Мальчикам своим тоже не говорите. Я и вас не хотел посвящать в это, но подумал, что вы ведь будете копать дальше, и, не дай Бог, сами докопаетесь, а без моего предупреждения и раззвоните всем про это. Я прав?

— Да! Конечно! Вы правы, Игорь Васильевич! — пылко воскликнула Мотька. — Вы — настоящий рыцарь!

— О! Вот это комплимент! Но я, Мотенька, не рыцарь, я просто нормальный пожилой мужчина и, льщу себя надеждой, порядочный человек. Ладно, барышни, идите, а я позвоню сейчас вашему милиционеру!

— Да, еще один вопрос! Наши мальчики тоже знают про магнитофон. Что им сказать? Они ведь думают, что она шпионка или жертва спецслужб…

— А вы скажите им, что ее просто кто-то разыграл, глупо и жестоко. И предупредите, чтобы не болтали. Думаю, в розыгрыш они поверят.

— Да, — обрадовалась я. — Митька с самого начала говорил про розыгрыш. А на их молчание можно рассчитывать!

— Вот и отлично!

Вечером накануне дедушкиного отъезда вся семья наша собралась за столом. Из посторонних был только Александр Ефимович. Как всегда, много было шуток, веселых рассказов, и вдруг дедушка сам себя перебил на полуслове:

— Дорогие мои, завтра я уезжаю опять на полтора месяца. — Он помолчал, потом, словно собравшись с духом, выпалил: — Но, вероятно, я приеду не один!

— Я все время ждала чего-то в этом роде, — негромко проговорила мама.

— Да, я понимаю, что меня тут давно разоблачили, еще бы, в доме сыщица растет!

— Так с кем же вы приедете, Игорь Васильевич? — с невинным видом спросил папа.

— Черт, в моем возрасте не знаешь, как и назвать… словом, я приеду с дамой, вернее, с невестой…

Я фыркнула.

Дед взглянул на меня с укором.

— Невесту мою зовут Нина, Нина Лаваль, она была балериной в Гранд-Опера, а теперь служит там репетитором. Она русская, из эмигрантов. Уверен, она вам понравится! Вот Саша, например, от нее в восторге! Скажи, Саша!

Александр Ефимович покраснел как маков цвет и кивнул. Я видела, что и мама, и тетя Липа переглянулись и пожали плечами. Похоже, дедушкину невесту ждет здесь не слишком восторженный прием. Мне сразу стало так ее жалко, что я тут же решила — я буду на ее стороне!