Питер Акройд - Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I

На фоне бездействия одолеваемой сомнениями королевы и разделившегося во мнениях совета война в Нидерландах продолжалась. Драматизма незадавшейся военной кампании прибавила нелепая смерть сэра Филипа Сидни после короткой вооруженной стычки во время осады Зютфена. Он снял броню с ног в героическом порыве повторить подвиг однополчанина, однако был ранен стрелой и скончался. Этот эпизод отразил тот дух романтизма и молодецкую удаль, которые он в себе воплощал. «Я устал, господин секретарь, — писал Лестер Уолсингему, — право, я так устал».

К лету 1586 года, впрочем, королева возобновила дружеские отношения с фаворитом. В одном из писем она обнаружила свою привязанность к нему следующими строками: «Роб[ерт], боюсь, мои бессвязные речи наведут вас на мысль, будто это летнее полнолуние затуманило мой рассудок». Она закончила письмо словами: «В конце позвольте заверить вас, что мы по-прежнему дружны и для общения нет преград, а потому говорю вам ô ô [ее символ для „глаз“, его прозвища] и молю Господа уберечь вас от печали и горя и защитить от врагов, миллион и легион моих вам благодарностей за все ваши труды и заботы. Всегда ваша, E. R. [83] E. R. — от англ./лат. Elizabeth Regina, «Королева Елизавета». — Прим. пер . ». Ее настроение всегда отличалось переменчивостью и загадочностью.

Несмотря на храброе противостояние Елизаветы разгневанной Испании, время было крайне опасным. Она боялась козней Марии, и в феврале 1586 года, как докладывали французскому двору, упала в обморок; говорили, что она пролежала без сознания два часа. Ранним летом того же года она с торжественной процессией шла к королевской часовне, когда внезапно ее «объял жуткий страх»; она вернулась в свои покои, чем, по словам испанского делегата, «немало удивила всех собравшихся».

Королева, возможно, была мудрее, чем они предполагали. Уже тогда против нее замышлялся очередной заговор, инициаторами которого стали иезуитский священник Джон Баллард и агент Марии Стюарт в Париже. Им удалось привлечь на свою сторону некоего Энтони Бабингтона, молодого человека из состоятельной католической семьи, а он, в свою очередь, завербовал шестерых придворных, которые в подходящий момент должны восстать и убить Елизавету. Уолсингем тем временем установил за Марией пристальную слежку. Королеву Шотландии перевезли в другую резиденцию, Чартли-Манор. С определенной уверенностью можно утверждать, что Сесил намеренно дал заговору ход и не вмешивался, несмотря на всю его хаотичность и несогласованность. Советники надеялись, что Мария Стюарт вступит в преступную переписку, которая и обречет ее на смерть. Так и вышло. 12 июля Бабингтон отправил Марии послание с описанием плана ее освобождения и вступления на престол. Необходимо было определиться с местом высадки вражеского испанского войска. Затем наступал час «засылки» «соперника-узурпатора», и Бабингтон выдвинул кандидатуры нескольких добровольцев для исполнения «этого трагического замысла».

Письмо, разумеется, перехватили агенты Уолсингема, прежде чем переслать его Марии; нанятый дешифровщик кодов помог раскрыть содержание тайной переписки. Королевский шпион разработал изощренный план, согласно которому двойной агент должен убедить Марию незаметно выкрасть письма, спрятанные на дне пивных бочек. Мария размышляла над ответом Бабингтону. Ее тюремщик, сэр Эмиас Паулет, написал Уолсингему: «Она прекрасно понимает, что ее хотят погубить и лишить жизни, а затем сказать, будто умерла от болезни». Что ей оставалось терять?

Через несколько дней Мария ответила на письмо Бабингтона. Она подробно изучила его план и сообщила: «Как все будет готово, шесть джентльменов должны приняться за дело, а вы удостоверьтесь, что по завершении их работы меня вызволят из этого места». Уолсингем снова перехватил послание и, прежде чем перенаправить его предполагаемым получателям, приказал своему дешифровщику подделать почерком Марии постскриптум к письму, якобы прося сообщить имена шести убийц.

Уолсингем со товарищи принялись ждать и лелеять мечты о крахе шотландской королевы. Елизавете, знавшей о заговоре, сообщили, что «зверь, что сеял хаос в мире, будет истреблен». Как сообщалось, Бабингтон настолько верил в успех заговора, что заказал свой портрет в компании шести придворных. Вместе со своими подельниками они беззаботно ели и пили в тавернах, не подозревая, что за ними следят. В августе 1586 года Уолсингем приказал арестовать Джона Балларда по обвинению в сокрытии своей священнической деятельности. Бабингтона обнаружили в Сент-Джонс-Вуд с «вымазанным кожурой незрелых грецких орехов» лицом; триста наиболее видных католиков-староверов из северных английских графств доставили под конвоем в Лондон.

Оставался еще один важный заговорщик. Марию Стюарт арестовали и поместили под стражу, а ее комнаты в Чартли тем временем тщательно обыскали. Обнаружился ключ к шестидесяти различным шифрам вместе со списками ее сторонников в Англии; среди них, к примеру, имелся перечень всех дворян, поклявшихся ей в верности. Елизавета, прочитав список, тут же его сожгла. Video taceoque , — сказала она. «Я вижу, и у меня нет слов».

Заговорщиков предали традиционной казни изменников; Бабингтон встретил свой конец одним из первых. Впрочем, один видный заговорщик еще не попал на эшафот. Теперь не оставалось сомнений, что Мария принимала участие в интригах против королевского трона, а следовательно, и жизни королевы последние восемнадцать лет. Летом того же, 1586 года Елизавета и Яков VI Шотландский заключили Берикское соглашение, связавшее их вечными узами дружбы; монархи договорились защищать протестантскую религию в своих королевствах и оказывать друг другу содействие в случае нападения. Согласно договору, Яков получал ежегодный пансион в размере четырех тысяч фунтов стерлингов, и теперь стало очевидно, что он избран наследником английского престола. Его мать более не принималась в расчет. Какая же судьба ждала ее теперь?

Когда Марию доставили обратно в Чартли-Манор после изъятия самых секретных документов, ее обступила толпа попрошаек. «Мне нечего вам дать! — воскликнула она. — Я такая же нищенка, как и вы. У меня все отняли». Повернувшись к своим конвоирам, она со слезами на глазах вымолвила: «Благородные джентльмены, я никогда не помышляла и не была причастна ни к какому сговору против королевы». Многие имели веские основания сомневаться в искренности этих слов. Ее тюремщик Паулет получил приказ содержать ее в условиях максимальной изоляции. Тайный совет ежедневно собирался в Виндзоре для обсуждения ситуации, однако судебный процесс над шотландской королевой, уличенной в интригах против Елизаветы, казался теперь лишь делом времени. Осенью 1586 года сорокатрехлетнюю Марию Стюарт перевели из Чартли в замок Фотерингей.