Питер Акройд - Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Точно неизвестно, есть ли хоть одно слово в предполагаемой «Библии Уиклифа» — первом полном переводе Священного писания на английский язык, — которое действительно была написано им самим; скорее эта работа была проделана его последователями из Оксфорда, но они, несомненно, двигались в указанном им направлении. Уиклиф хотел, чтобы между людьми и Словом Господа не было посредников в виде священников. В особенности он желал познакомить с Библией тружеников полей. Пахарь должен был иметь возможность услышать Слово Божие. Также он должен был быть в состоянии истолковать это слово, исходя из своего опыта и необходимости. Именно здесь церковь проводила границу, за которую нельзя заходить. Сам святой Петр сказал: «Никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою». (2 Петр. 1:20).

Уиклифа никогда ни в чем не обвиняли и не пытались обвинить, ему было позволено удалиться на покой в дом приходского священника в Латтерворте, где он мирно продолжал свои научные изыскания. Но ему фактически заткнули рот. В следующем веке, по приказу папы, его останки были выкопаны и сожжены. Но в 1370-х годах не существовало никакого официального органа по борьбе с ересью. Также малоизвестно, что на самом деле в то время полагали: защита от нее не является необходимостью. Еретиками были странные одержимые, приплывшие откуда-то из-за моря, такие как катары из Лангедока или вальденсы из Лиона. Они не были и не могли быть англичанами.

Университетская доктрина, провозглашенная Уиклифом, вскоре была подхвачена популярными проповедниками и сектантами, которых радовали его нападки на папу и разрушение столпов святости. Это учение обсуждалось на маленьких собраниях, которые называли «ночными школами». Его последователи стали известны как лолларды — слово произошло от нижненемецкого слова lollen или lallen , означающего «петь». Неофициальная группа оксфордских ученых, собравшаяся вокруг Уиклифа, могла преподавать свои уроки очень восприимчивой аудитории, но эту связь между учениками и учителями теперь уже сложно проследить. «Они не представляют собой ничего, — писал один враждебно настроенный современник, — кроме воплощения принципа смирения: склоненная голова, старая одежда, притворный пост; они прикрываются простотой слов, утверждая, что сгорают от любви к Богу и ближнему своему».

Сгорали они от любви или нет, но движение лоллардов, которые использовали аргументы Уиклифа и даже добавили к ним свои, все ширилось. Святыни были просто мертвыми символами. Не было другого мучения, кроме самой земной жизни, поэтому месса по умершим не имела никакой ценности. Хлеб не мог стать святее от того, что над ним бормочет священник. Исповедь могла быть эффективной, только если священник преисполнен благодати, а такого было днем с огнем не сыскать. Молитвы могли помочь усопшим не больше, чем дыхание человека может надуть паруса корабля. Паломничества не служили никакой цели: ни небесной, ни земной. Что представляет собой епископ без богатства? Это Episcopus Nullatenus — «епископ ниоткуда». Святой Фома Кентерберийский [44] Имеется в виду Томас Бекет. — Прим. ред. заслуживал ада уже за то, что наполнил церковь материальными ценностями. Папа — это старый кобель, который сидит на водах многих с чашей яда в руках [45] Аллюзия на Откровение Иоанна Богослова, глава 17, стих 1–4, где говорится о вавилонской блуднице, «сидящей на водах многих» и держащей «золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее». . Куда больше выгоды можно получить от кружки эля, чем от четырех евангелистов. Некоторые выдвигали и более эксцентричные утверждения. Например, некий лоллард Уильям Уэйкхем считал, что земля находится над небом.

По-видимому, лолларды процветали в городах и около торговых путей между городами. Их вера была верой купцов и ремесленников, а не фермеров или крестьян. Таким образом, они были сильны в Лондоне и Бристоле, в Ковентри и Лестере. Мы говорим о сотнях, а не о тысячах последователей. Как бы то ни было, они существовали и в последующие царствования навлекли на себя королевскую немилость.

Уильям Смит из Лестера был калекой, который стал одним из первых приверженцев новой секты и основал школу в часовне Святого Иоанна Крестителя неподалеку от лепрозория в Лестере. Он не ел ни мяса, ни рыбы, не пил ни пива, ни вина, ходил босиком. Он сам научился читать и писать. Однажды вечером он и несколько его учеников, сидя на местном постоялом дворе, ощутили голод. У них был запас овощей, собранных на полях, но не было огня, чтобы их приготовить. Тогда Уильям Смит вспомнил о деревянной иконе святой Екатерины, которая лежала в углу часовни. «Слушайте, друзья, — сказал он, — Господь обеспечил нас топливом, чтобы разжечь огонь; эта икона будет священным топливом. От топора и огня она претерпит еще одно мученичество и, возможно, из-за жестокой боли рано или поздно войдет в Царствие Небесное». Он взял в руку топорик и добавил: «Давайте посмотрим, настоящая ли это святая. Если она настоящая, то икона начнет кровоточить. Если нет, то мы вполне можем разжечь огонь и приготовить на нем еду». Это отражает настоящий дух лоллардизма, отвергающего изображения святых как бессмысленные идолы. Обычные люди, ставшие свидетелями этого происшествия, были шокированы и о словах Смита сообщили властям города. Ему было велено пройти босым и без головного убора крестным ходом от церкви Святой Марии в Лестере. В правой руке он должен был держать изображение святой Екатерины и преклонять колени в начале, в середине и в конце пути. Церемония должна была повторяться во время субботнего рынка в городе.

Впрочем, не все, кто принадлежал к новой вере, были бедны или невезучи. Сир Лоуренс из Сент-Мартина, мировой судья, шериф и депутат парламента от Уилшира, весной 1381 года побывал на пасхальной службе и получил причастие; он не проглотил облатку, а сжал ее в кулаке. Он принес ее домой и разделил на три части. Одну он съел с устрицами, другую — с грибами, а третий кусочек проглотил с вином. Его грех был замечен и получил огласку. Сира Лоуренса обязали приносить публичное покаяние каждую пятницу до конца его жизни; он должен был преклонять колени у каменного креста, на котором было вырезано изображение его греха. Также его освободили от должности шерифа. Конечно, всегда были неверующие, и уже в 1200 году приор аббатства Святой Троицы в Олдгейте предполагал, что «есть много людей, которые не верят в то, что Господь существует, и в то, что человеческая душа продолжает жить после смерти тела. Они считают, что вселенная всегда была такой, как сейчас, и управляется волей случая, а не Провидением».

Другие заходили в своей ереси не так далеко. Некоторые рыцари и аристократы признавали только отдельные элементы нового учения. Некоторые из них посещали проповеди лоллардов, вооружившись мечом и щитом, чтобы защищать проповедника от оскорблений собравшихся вокруг. Этих людей нельзя назвать еретиками в полном смысле слова; они куда больше интересовались нападками Уиклифа на духовенство и богатством церкви. Некоторые действительно искренне уверовали и приняли участие в широком движении мирян, известном как devotio moderna , которое сосредоточилось на внутренней жизни духа и любви отдельной личности к Богу.