Питер Акройд - Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Когда Ричарда Бордоского короновали как Ричарда II, ему было десять лет. Он был сыном Черного принца и, таким образом, наиболее близок по крови покойному королю. Летом 1377 года его привезли в Вестминстерское аббатство, разодетого в голубой шелк, расшитый серебром, и он лежал навзничь перед алтарем, пока хор пел литанию. К концу длинной церемонии мальчик был утомлен, и его отвели в частные покои в Вестминстере, где он мог отдохнуть. На следующее утро прелаты и магнаты собрали великую ассамблею, чтобы избрать из своего числа двадцать четыре человека, которые должны были войти в совет управления государством. Можно было подумать, что старший из оставшихся в живых дядей юного короля Джон Гонт воспользуется случаем и возьмет верх, но, удостоверившись, что его сторонники вошли в совет, герцог Ланкастер вместе со своими последователями удалился в замок Кенилворт. Возможно, он ждал, как будут развиваться события.

Мальчик-король получил корону в то время, когда вокруг все недовольно роптали. Возникший после эпидемии чумы недостаток рабочей силы означал, что крупные землевладельцы попытаются заставить своих несвободных арендаторов работать так много, как только можно; закон, запрещающий какое-либо увеличение жалованья, хотя и был эффективен только отчасти, вызывал многочисленные жалобы. Всеобщее недовольство росло и из-за повышения налогов: нестабильные отношения с Францией требовали, чтобы в стране постоянно имелись военные ресурсы. Всего за несколько дней до коронации войска короля Карла V разграбили Рай и сожгли Гастингс.

Первая проверка юного короля на прочность произошла только четыре года спустя, когда он столкнулся с самым масштабным восстанием в истории Англии. На собрании парламента в ноябре и декабре 1380 года в Нортгемптоне по палате общин распространился «скандально известный» слух об «ужасной вещи», случившейся в Йорке: группа повстанцев, вооруженных мечами и топорами, вломилась в городскую ратушу и выгнала мэра. Они протестовали против размера налогов, наложенных на них королевским судом.

Как бы то ни было, собравшийся в Нортгемптоне парламент утвердил подушный налог, размер которого повысился втрое. Этот налог за четыре года собирали в третий раз. Подушный налог означает буквально налог с каждой «души» или головы, он являлся совершенно несправедливым видом налогообложения, потому что платить его должны были и богатые, и бедные, при этом у более состоятельных людей были средства и возможности от него уклониться, поэтому наибольшим грузом налог ложился на бедноту. Вслед за его введением последовало — что было вполне естественно — широко распространившееся недовольство, и в наиболее неспокойные районы послали судейских чиновников, чтобы они проследили за сбором налога. При этом те, кого откомандировали в Лондон, отказались выполнять эту неприятную обязанность, имея на то весьма веские причины: такая работа стала слишком опасной.

Первыми налог отказались платить жители Эссекса; 30 мая 1381 года в Брентвуде на королевского чиновника напали и выгнали его из города. Бунт быстро распространился на Кент, Суффолк, Норфолк и Хартфордшир, охватив 340 деревень. Уместно отметить, что эти графства сильнее других пострадали от чумы, то есть являлись территориями, которые с большей вероятностью ощущали на себе экономическую нестабильность и ненадежность как следствие высокой смертности. Изменения в средневековом обществе всегда выбивали из колеи. Также в Эссексе и Кенте законы о жалованье рабочих выполнялись особенно строго. Именно в этом и только в этом были причины восстания.

Бунтовщики в Кенте заняли Кентербери и освободили всех заключенных, которые содержались в тюрьме архиепископа. Среди них был и священник, получивший известность как Джон Болл. Далее восставшие сожгли свитки, где были зафиксированы ставки налогов. На следующий день толпа выломала ворота тюрьмы Мейдстоуна и освободила заключенных. У них уже был боевой клич: «Джон Болл приветствует вас всех и сообщает, что уже ударил в ваш колокол».

Движение опасно разрослось, когда 11 июня повстанцы из разных регионов сговорились отправиться в Лондон — город, из которого шли все их неприятности, дом для юристов и королевских чиновников. По различным оценкам, примерно 30 000 человек двинулись в путь. Жители Кента, самые ожесточенные, шли на север, в то время как жители Эссекса шли с востока, а повстанцы из Хартфордшира — с севера. Последние разбили лагерь в Хайбери, тогда как люди из Эссекса остановились и ждали в Майл-Энд. Именно в этот момент они узнали, что по всей Англии вспыхнули восстания. Бунтовали в Норвиче и Сент-Олбансе, в Винчестере и в Йорке, в Ипсвиче и Скарборо.

Люди из Кента под предводительством Уота Тайлера, или Уота-кровельщика, собрались 12 июня в Блекхите. Из соображений безопасности король укрылся в лондонском Тауэре, но 13 июня он и его самые доверенные советники согласились встретиться с предводителями бунтарей на пустоши. Королевская партия на четырех шлюпках поплыла по Темзе, чтобы пристать к берегу в Ротерхите, но на южном берегу реки собралось слишком много повстанцев, так что высаживаться было небезопасно. Теперь молодой король мог ясно слышать ужасные вопли и крики, эхо которых скоро докатится и до улиц Лондона. Хронист писал, что восставшие «производили так много шума, что казалось, сам дьявол присоединился к их компании». Шлюпки вернулись в Тауэр.

Королевское отступление вдохновило бунтарей. Тайлер повел своих людей на город. Они штурмовали тюрьму Маршалси в Саутуарке и выпустили всех заключенных. Другая группа сожгла налоговые записи в Ламбетском дворце. Затем повстанцы двинулись по Лондонскому мосту. Жители города отказались закрывать перед ними ворота; они относились к делу бунтарей с симпатией. Они тоже страдали от королевских податей, взимаемых ради непопулярной войны. Толпа заполонила Флит-стрит, открыла ворота Флитской тюрьмы и разорила квартал юристов Нью-Темпл. Вдохновленные этим примером лондонцы сожгли резиденцию Джона Гонта (Савойский дворец) и убили множество его людей. Гонта особенно ненавидели как одного из самых влиятельных людей в Англии при несовершеннолетнем короле.

Молодой король наблюдал за грабежами и поджогами из окна Тауэра и спросил, что теперь следует делать. Никто не знал. Но в свои четырнадцать Ричард был достаточно взрослым, чтобы думать самому: он поехал в Майл-Энд и обратился к бунтовщикам. Он надеялся выдавить их из города в восточные пригороды и таким образом позволить двору и слугам выбраться из Тауэра. Он добился лишь частичного успеха.

В пятницу 14 июня король совершил короткое путешествие в Майл-Энд верхом. Его сопровождали мэр Лондона Уильям Уолуорт и несколько придворных рыцарей. Ричард уже продемонстрировал личную храбрость, вполне достойную короля. Когда королевская партия приблизилась к бунтовщикам, те пали на колени и некоторые из них закричали: «Добро пожаловать, король Ричард! Мы не желаем никакого другого короля, кроме тебя!» Тогда Ричард спросил, чего еще они хотят. Они хотели наказания «предателям», под которыми имели в виду чиновников, душащих народ налогами и обирающих его без меры. Они хотели смещения правительства подлецов. Король ответил, что отдаст им любого человека, которого подозревают в измене согласно закону. Это был удобный ответ, позволяющий пойти на попятную. Еще повстанцы требовали освобождения всех сервов и сдачи земли в аренду по четыре пенса за акр (0,4 гектара). Ричард согласился на эти предложения. Некоторые «предатели», впрочем, уже понесли наказание. Группа бунтарей в отсутствие короля добралась до Тауэра и выволокла оттуда архиепископа Кентерберийского и других укрывающихся там чиновников. Все они были обезглавлены на Тауэр-Хилл, на месте публичной казни.