Вадим Соколов - Родитель ты или вредитель

Разница в «спокойно мне или беспокойно» по отношению к ребенку состоит в том, «умеет или не умеет мой ребенок делать, решать сам».

Вывод: умение ребенка делать самостоятельно вызывает состояние спокойствия, радости и гордости родителей.

Если ребенок идет в школу и мы знаем, что он умеет переходить проезжую часть на зеленый свет, нам спокойнее от этого? — Да.

Как мы понимаем для себя, что он умеет это делать?

Мы неоднократно наблюдали , что он демонстрировал соответствующее поведение: подходит к светофору, стоит на красный свет, переходит на зеленый. И делает это сам.

Следовательно, когда он направляется в школу один, без сопровождения, мы с вами предполагаем, что он будет вести себя на проезжей части так же, как и прежде. И от этого нам становится спокойно.

Если же мы неоднократно наблюдали обратное (ребенок не замечал светофора, перебегал на красный свет, в неположенном месте, перед машинами), то, когда он один идет в школу, у нас на внутреннем экране появляется соответствующая картинка и возникает беспокойство. В таких случаях мы просим ребенка, когда он дойдет до школы, позвонить нам. «Ты в школе?» — «Да». И нам уже спокойнее.

Хотя не факт, что он в школе… Но сейчас не об этом.

Давайте внимательнее рассмотрим еще один важный момент.

Если мы знаем, чего наш ребенок не умеет делать сам или что делает не совсем правильно, мы начинаем беспокоиться. Что делает родитель, когда беспокоится и не уверен?

Чаще всего начинает делать вместо ребенка или вместе с ним.

Беспокойство вынуждает родителя делать что-то или вместе с ребенком, или за него.

Берем его за руку и ведем в школу, например. Или заходим в комнату, видим беспорядок. Просим убрать. Он соглашается и не делает или делает такую уборку, что становится еще хуже. Или просто отказывается. Очень часто родитель говорит: «Чем просить, учить, заставлять, уговаривать — легче и проще сделать самому». Беспорядок, который мы видим, вызывает беспокойство у нас, а не у ребенка. У него все хорошо. Наш «внутренний зуд к беспорядку», наше беспокойство у него отсутствует!

«Вырастет — появится!» — могут сказать некоторые из вас. И будут правы и не правы одновременно. Потому что сам по себе этот «внутренний зуд», мотивирующий взрослого человека делать то, что он делает (не важно, в какой сфере жизни), не приходит. Иначе во взрослой жизни мы бы наблюдали 100 % чистоплотных, аккуратных, трудолюбивых, ответственных, честных и т. д. людей. А люди ведь разные. Одни аккуратны в быту, но ленивы в работе, например. Другие активны и напористы в карьере, но безответственны в личных отношениях. И так далее.

Не возникает это все само по себе. Во взрослой жизни мы лишь реализовываем ту мотивацию, что была «заложена» в детстве. Случайно или целенаправленно — по большому счету, не важно. Поэтому родитель не должен пускать этот процесс на самотек. Подробнее о том, как формируется этот механизм, вы прочтете в главе 10 «О мотивации и самомотивации».

Правильную мотивацию, полезный «внутренний зуд» нужно создавать целенаправленно в детстве!

Обратите внимание, что состояние беспокойства чаще всего возникает у нас тогда, когда наш ребенок не в состоянии постоянно и системно выполнять некое действие. И наоборот, мы спокойны тогда, когда ребенок в состоянии сам делать то, чего мы от него ожидаем. Отсюда вытекает спокойствие и доверие.

Вывод:

1. Родительское счастье — это спокойствие по отношению к настоящему и будущему своего ребенка. Зависит от того, умеет или не умеет наш ребенок выполнять необходимое действие в своей жизни.

2. Поведение родителя управляется наличием или отсутствием состояния спокойствия относительно ребенка.

3. Это состояние в свою очередь запускает наличие или отсутствие у ребенка умений и навыков делать что-то самостоятельно и системно.

Обретению родительского счастья способствует наличие трех ключевых критериев, наблюдаемых в процессе воспитания:

1. Умеет — не умеет.

2. Делает сам — не делает.

3. Регулярно или разово.

Почему важны все три позиции?

Например. Хотим, чтобы дочь помогала по дому, мыла посуду.

1. Умеет — не умеет?

Наблюдаем и делаем вывод: практически не умеет — внешнюю сторону тарелок/чашек не замечает, моет только внутри, плохо полощет, пена остается и т. д.

Что родителю нужно сделать в первую очередь? Научить мыть посуду правильно! Объяснять и показывать, пока не получит результат «умеет мыть посуду».

2. Делает сам — не делает?

Когда мы обучили, на практике убедились, что дочь умеет правильно мыть посуду, наша задача наблюдать, делает она это самостоятельно или нет.

Заметим, что задача обучить делать правильно — самая простая и легкая. Обучить делать самостоятельно и правильно гораздо сложнее!

Это как в продажах. Иногда нет совершенно никакой необходимости учить сотрудников «продавать» — улыбаться, приветствовать, выявлять потребности покупателей и т. д. Умеют они это! Но не делают. Это тоже относится к вопросу о мотивации, или, говоря попросту, «внутреннему зуду» делать самостоятельно.

Пока просто отдаем себе отчет в том, что если умеет , то вовсе не значит, что будет делать . Чаще всего на этом этапе «мотиватором» является сам родитель: его просьбы, уговоры, требования, договоренности и так далее.

3. Делает сам регулярно или разово?

Вот она, вожделенная «финишная прямая» к родительскому счастью! Когда дочь моет посуду сама, без напоминаний, условий, уговоров и прочего. И делает это регулярно! На данном этапе участие родителя сводится к простому наблюдению за регулярностью выполнения, периодическим поощрениям и благодарностям, гордости и спокойствию.

Этот принцип работает двусторонне. Если мы хотим, чтобы ребенок был от нас как можно дольше и больше зависим, привязать его к себе, не дать ему самостоятельно реализоваться (такие задачи, хоть и не осознаваемые, тоже существуют у родителей), тогда мы не даем ребенку научиться делать самостоятельно и системно, ограждаем его, делаем за него. Мы говорим: не надо, еще успеешь, у меня лучше получится, ты еще маленький, жизнь научит и т. д. Традиционное проявление вредителя!

В результате получаем человека, полностью зависимого от нас. Без нас он ничего не может.

Или может, но уже не хочет. Ему привычней жить за счет усилий и ответственности других людей, близкого окружения.

Думаю, каждый из вас встречал таких «взрослых детей»: 40-летних сыновей, которые живут с родителями, не имеют опыта собственной семьи, потому что «никто не понимает лучше, чем мама»; или 40-летних дочерей, которые обязаны по 3–4 раза в день звонить маме и отчитываться, где и что они делают, когда придут к ужину, отпрашиваться «посидеть с подружкой» и т. д.