Марианна Басина - Город поэта [без иллюстраций]

Через много лет в повести «Капитанская дочка» Пушкин изобразил подобную жительницу Царского Села, племянницу придворного истопника Анну Власьевну, которая тоже знала всё на свете и даже была посвящена «во все таинства придворной жизни». «Она рассказывала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, — словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц исторических записок…»

Такие разговоры слушал и Пушкин, бывая в гостях у своих царскосельских знакомых. Только речь уже шла не о Екатерине II, а о внуке её Александре I. Недаром Пушкин так хорошо изучил нрав этого «властителя слабого и лукавого».

Разрешив воспитанникам отлучаться из Лицея, Энгельгардт позаботился о том, чтобы несколько почтенных семейных домов царскосельских жителей гостеприимно распахнули перед ними свои двери.

И вот в гостиных придворного банкира барона Вельо, управляющего Царским Селом Ожаровского, лицейского учителя пения Теппера де Фергюсона появились стеснительные поначалу юнцы, облачённые в синие лицейские мундиры.

Особенно часто бывали они у Теппера.

Учитель пения жил в двух шагах от Лицея. Его невысокий одноэтажный каменный дом с мезонином, с частыми окнами был построен основательно, прочно, во вкусе прошедшего восемнадцатого века. Дом был затейлив, не совсем обычен, как бы под стать своему хозяину — чудаку, оригиналу, прожившему неспокойную, полную превратностей жизнь.

Барон Вильгельм Теппер де Фергюсон не всегда был скромным преподавателем пения. Происходил он из Польши, из семьи богатого банкира. Но во время каких-то беспорядков отец его погиб, а с ним и всё богатство.

В это время сам Теппер путешествовал, «как какой-нибудь лорд», по Европе. Узнав о случившемся, он не растерялся. Напечатал в газете в Вене, что даёт уроки музыки.

Восемь лет провёл он в столице Австрии. В Вене тогда жили многие выдающиеся музыканты — среди них Моцарт и Сальери. Приехал сюда и молодой Бетховен. Он и Теппер брали уроки музыки у одного учителя.

Вскоре Теппер стал известен в Вене и в других городах Европы как превосходный пианист и подающий надежды композитор. На рубеже нового, девятнадцатого столетия он переселился в Россию, ставшую для него второй родиной.

Его концерты в Петербурге проходили с успехом. Знаменитого пианиста пригласили давать уроки музыки великим княжнам — дочерям Павла I.

В России Теппер женился, поселился под Петербургом в Царском Селе, в собственном домике. Службу при дворе он оставил.

Когда директором Лицея был назначен Энгельгардт, он пригласил Теппера, своего давнишнего приятеля, обучать воспитанников пению. И тот стал обучать — безвозмездно и охотно.

Лицеистам Теппер нравился. Пожилой чудаковатый учитель пения привлекал блеском своего музыкального дарования, обширностью познаний, всем своим обликом, благородным и вдохновенным.

Пушкин, Дельвиг, Яковлев, Корсаков, Корф, Есаков охотно заходили на огонёк в домик Теппера — пили чай, болтали, музицировали.

Играл сам хозяин, играли и пели гости.

Лилой Пушкин называл миловидную, остроумную молодую вдову Марию Смит, жившую у Энгельгардтов. Она тоже бывала на вечерах у Теппера.

В его гостиной, как и в других царскосельских домах, «где Лицей имел право гражданства», юные девицы распевали под звуки фортепьяно не только модные чувствительные романсы, но и стихи Пушкина, положенные на музыку Мишей Яковлевым и лицейским «трубадуром» Корсаковым. Особенно всем нравились стансы «К Маше». Пушкин написал их младшей сестре Дельвига, очень милой и живой восьмилетней девочке, которая зимою 1815 года гостила вместе с матерью в Царском Селе.

Куплеты — стихи с повторяющимся припевом — нравились не только Маше Дельвиг. Куплетами увлекался весь Лицей. «Недавно составилось у нас из наших поэтов и нескольких рифмачей, род маленького общества, которое собирается раз в неделю, обыкновенно в субботу, и, садясь в кружок при чашке кофе, каждый читает маленькие стишки на предмет или лучше на слово, заданное в прежнем заседании», — писал Горчаков дядюшке и для образца послал куплеты на слова: «Никак нельзя — ну, так и быть» и «С позволения сказать». Куплеты эти сочинили лицейские поэты во главе с Пушкиным.

На вечерах у Теппера по воскресеньям тоже читали куплеты. Только не на русском, а на французском языке. Пушкин первенствовал и здесь. В сочинении куплетов, остроумной беседе, рассказах, выдумках он не знал соперников.

Как-то, выходя от Теппера, все прощались по-французски: «До приятного свидания». И было решено к следующему воскресению придумать куплеты с таким припевом.

Победил, конечно, Пушкин. Его французские стихи были самыми изящными, остроумными, лёгкими. Прозаический перевод передаёт лишь их содержание. Вот два куплета:

«Когда поэт в священном вдохновенье читает вам оду или свой экспромт, когда рассказчик докучает вам болтовнёй, когда вы слушаете, как бормочет попугай, и вам не над чем посмеяться, тогда вы дремлете, зеваете, прикрывая зевок платком, и ждёте той минуты, когда наконец можно будет сказать: „До приятного свиданья“.

Но как только вы остаётесь наедине со своей красоткой, или вас окружают остроумные друзья, ощущенье полного счастья возвращается к вам, вы в отличном расположении духа, смеётесь и поёте. Так мирно веселитесь допоздна, а придёт конец пирушке, пойте вашим сотрапезникам и бутылкам: „До приятного свиданья“».

Куплеты так восхитили Марию Смит, что она написала в ответ свои. Они назывались «Господину Пушкину».