Линн Понтон - Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

В этот момент он ужасно скорчил лицо, чтобы не заплакать в моем присутствии, произнес тихо, но отчетливо: «Извращенец», и выбежал из комнаты.

Даниэль не ушел далеко. Я нашла его плачущего у одного из больших камней во дворе. Он уставился на большую сиамскую кошку, которая тоже смотрела на него. Когда я подошла и села рядом, он не убежал. Я мягко начала говорить с ним, рассказывая о своих наблюдениях за кошками, проводящими дни на моем заднем дворе. Я знала, что Даниэль очень огорчен, и догадывалась, что в этот день он больше ничего не способен рассказать. Наконец, прервав молчание, он спросил, знаю ли я, как зовут сиамскую кошку. Когда я ответила отрицательно, он сказал, что считает это «очень глупым». Ведь кошка ходит сюда годами, не так ли? Затем он заявил, что постарается выяснить это.

— Я думаю, что ты сможешь, — сказала я. — Тот, кто может выяснить так много, ожидая около моего дома, вероятно, может узнать имя серой сиамской кошки.

Хотя Даниэль успокоился к моменту ухода, у меня еще были серьезные сомнения, придет ли он второй раз. Это можно было предположить на том основании, что его ко мне прислали, чтобы выяснить то, о чем трудно разговаривать каждому. Я понимала, что его первый визит ко мне состоялся в результате давления со стороны доктора Грина или его родителей. И еще меня поразил тот факт, что он сам сумел найти мой дом, расположенный на крутых холмах позади университетского медицинского центра. Это было нелегкой задачей и определенно риском другого сорта, нежели потенциально опасная мастурбация. Он пришел заранее и не убежал от моего дома или от меня, хотя легко мог сделать это. Возможно, важнее всего было то, что у Даниэля был искренний интерес к тому, как тут все происходит: ежедневная деятельность в моем кабинете, жизнь кошек на моем заднем дворе, что я «выведываю», слушая истории о жизни и секретах подростков. Обнадеживал также его интерес к работе своего собственного ума. Может быть, большие познания в этой части помогут нам выяснить все, что бы там ни случилось с пылесосом.

На следующий сеанс Даниэль снова пришел чуть раньше. На этот раз он принес фотоаппарат. Я обнаружила его снимающим серую сиамскую кошку, которая грелась на солнце у меня во дворе. Когда я присоединилась к нему, чтобы выяснить, что он делает, Даниэль заявил, что до тех пор, пока я не передвину некоторые камни, у меня будут серьезные проблемы со стоком воды в период весенних дождей. Я поблагодарила за эту информацию и спросила, не хочет ли он пройти в кабинет.

— Честно, нет — сказал он.

Я спросила, не возражает ли он тогда поговорить во дворе. Даниэль пожал плечами, но сел на большой камень. На этот раз он был без бейсбольной шапочки и из-за торчащей копны рыжих волос выглядел одновременно моложе и старше своих тринадцати лет.

Я начала с разговора о кошках на моем дворе и поинтересовалась, для чего он фотографировал сиамскую кошку. Я увидела, что Даниэль снова колеблется, сказать ли, что я глупая, но на этот раз решил не говорить.

— Я собираюсь наклеить фотографию этой кошки на фонарный столб в начале вашей улицы.

— Ты собираешься таким образом выяснить ее имя?

— Нет, таким образом вы выясните ее имя, — улыбнулся он.

— Я выясню, да? На фотографии должен быть номер моего теле-фона?

Он засмеялся.

— Если вы хотите узнать это, надо, чтобы вам позвонили, верно?

— Я думала, Даниэль, что ты хочешь узнать имя этой кошки.

— Да хочу, но я не живу здесь, а вы живете.

— Верно. Ты только приходишь.

Когда я сказала это, он засмеялся и быстро ответил:

— Прихожу к психиатру только для того, чтобы выяснить, что было с пылесосом в моей спальне.

Воспользовавшись случаем, я последовала за его замечанием:

— А мы собираемся выяснить это?

— Я уже знаю. Я был у педиатра, помните? Ребенок играется с пылесосом, а его мать беспокоится, что он собирается потерять своего петушка в каком-нибудь ужасном происшествии: «Ничего не повреждено, но он все-таки делал это!».

— Это беспокоит тебя ?

— Вздор, нет. — Он помолчал и затем впервые прямо поглядел в глаза: — А я должен беспокоиться?

— Может быть. Я еще не знаю.

— Кому-то захотелось узнать, не собираюсь ли я потерять его.

С этими словами он вскочил и быстро выбежал на улицу. Повернувшись, чтобы спуститься по холму, он прокричал:

— Вы с ума сошли! Оставьте меня в покое!

Мне было ясно, что его взволновал даже визит к психиатру и он хочет, чтобы я знала, кто на самом деле сошел с ума.

Я последовала за Даниэлем до фасада своего дома и из-за угла следила за ним до конца улицы. Я была обеспокоена и озабочена тем, что он может еще навредить себе, если мастурбирует с пылесосом. Тут я увидела, как он остановился и осмотрел фонарный столб. Искал место, чтобы прикрепить объявление о кошке? Эта возможность успокоила меня. Вероятно, он собирался вернуться. Но я еще собиралась поговорить с его родителями. Зная, насколько важно для Даниэля соблюдение тайны из-за причины, по которой его прислали ко мне, я ждала дольше, чем обычно делаю это с новыми пациентами. Хотя Даниэлю было нелегко говорить, мы нашли контакт. Теперь я могла позвонить.

Через несколько часов я разговаривала с Мэдлин, матерью Даниэля. Она перезвонила мне после восьми вечера, объяснив, что работает полный день торговым представителем фармацевтической компании и может несколько часов работать на дому. Она отвечает за территорию, расположенную вне Сан-Франциско, в котором ее сын проводит время после школы. Мэдлин быстро рассказала мне историю их семьи. Разговоры с докторами были для нее привычным делом. В конце концов, она беседует с ними ежедневно, «представляя» свои лекарства. Да, она рада, что наконец-то может с кем-то поговорить. Для Даниэля жизнь стала трудной с тех пор, как почти два года назад они перебрались из Нью-Джерси в Калифорнию. Они развелись с отцом Даниэля. Поначалу мать думала, что все в порядке. Отец Даниэля женился вновь, и Даниэль не любил его новую жену, а та платила ему взаимностью. К тому же компания предложила Мэдлин хорошо оплачиваемую работу с возможностью командировок. Даниэль захотел переехать с ней. Он сказал, что желает быть самостоятельным. Мэдлин хотела верить ему, так что мать и сын направились на запад вместе, чтобы начать новую жизнь.

Сначала все шло очень хорошо. Даниэль быстро вписался в небольшую группу пятиклассников в общеобразовательной школе. Затем он перешел в среднюю школу, где было более шестисот ребят. Мэдлин знала, что ему там не нравится. Большинство его друзей из прежнего класса перешли в другие школы, и он остался один. У него появилось много свободного времени. Мэдлин призналась: ей известно, что Даниэль часто занимается мастурбацией. Каждую неделю она находила свидетельства этого в бельевой корзине в виде корочек на носках, футболках, белье и гимнастических трусах. Она делала вид, что не замечает этого. «В конце концов, мастурбация — нормальное явление для мальчиков подросткового возраста, не так ли? — спросила она с чуть большим беспокойством. — И он «делал это» скрытно». Затем она нашла список, озаглавленный «Десять способов хорошо провести время». Там было перечислено только шесть способов, но все они были разными жаргонными названиями мастурбации. Мэдлин осторожно положила список туда же, где нашла его, чтобы Даниэль не мог узнать, что она его видела, но с тех пор она не перестает думать об этом списке. Она всегда полагала, что мастурбация была нормой, но теперь беспокоится за своего сына, который, по-видимому, не может ни с кем подружиться.