Валерий Губин - Я познаю мир. Философия

Таким образом, в древности числа и тела считали тождественными. Всякий акт счета понимался как сакральный акт: числа предсказывали судьбу, соотносили измеряемую вещь с пропорциями Вселенной, включали измеряемое в космический ритм, не исчерпываемый числом, но числом выражаемый.

Этот древний архаический смысл чисел снова и снова возрождается в художественной литературе. У Достоевского, согласно лингвисту В. Н. Топорову, всякое роковое событие, случающееся с его героями, происходит после семи часов вечера. В его романах, особенно а «Преступлении и наказании», также поразительно устойчив образ четырехэтажных домов. Раскольников приходит в четвертую по порядку комнату, идет разговор о четырехмесячной неуплате долга, Сонина комната — это тоже неправильный четырехугольник и т.п. Вертикальная четырехчленная структура выражает у Достоевского мотивы ужаса, узости, насилия и нищеты. Ей противопоставлена четырехчленная горизонтальная структура(на все четыре стороны), связанная с идеей простора, доброй воли, спасения.

В настоящее время числа утратили свой сакральный характер, став голыми абстракциями, одинаково годными для обсчитывания и измерения любой реальности. Правда, специалисты говорят, что хороший математик не тот, кто хорошо считает, владеет техникой математического анализа и т. д., но тот, кто чувствует мистический дух чисел, как чувствовали его древние. Карл Вейерштрасс, известный своими математическими открытиями, говорил, что математик, который не несет в себе частицы поэта, никогда не станет совершенным математиком. Чистая математика есть тоже искусство. У нее свои стили, свои формы выражения в каждую историческую, культурную эпоху. Давно обращали внимание на сходство музыка и математики. Эйнштейн, например, призывал математиков изучать музыку и даже учиться играть на каком-нибудь инструменте, ибо музыка, считал он, развивает специфическую математическую интуицию.

Чувство формы у скульптора, живописца, композитора является по сути математическим. В геометрическом анализе и проективной геометрии XVII века обнаруживается тот же одухотворенный строй бесконечного мира, что и в современной им музыке, этой геометрии звукового пространства, и в масляной живописи — с ее известной только Западу перспективой — этой геометрии образного пространства.

Движение происходит всюду и везде, на всех уровнях и во всех объектах — от галактик до электронов, вращающихся вокруг атомного ядра. Я как человек участвую в многообразных формах движения: механически перемещаюсь, во мне происходят химические и биологические процессы, вместе с планетой я вращаюсь вокруг Солнца, вместе с Солнцем вокруг центра Галактики, вместе с Галактикой лечу куда-то с большой скоростью из-за расширения Метагалактики.

Перед человеком издавна вставал вопрос: что или кто является источником движения, кто произвел «первичный взрыв», кто запустил гигантский механизм, работающий бее перебоев миллиарды лет? Никто, кроме Бога, этого сделать не мог. Многих гипотеза существования Бога как перводвигателя не удовлетворяет. Но никаких более удовлетворительных объяснений наука не дает.

Часто говорится о том, что внутри каждой вещи заложено противоречие и что именно оно является источником, мотором развития. Основное противоречие всякого живого организма — борьба жизни и смерти; солнечной системы — борьба силы притяжения и отталкивания и т. д. Но кто или что заложило эти противоречия в сущность мира? На этот вопрос тоже нет ответа.

Даже простое механическое движение содержит в себе загадку. Древнегреческий философ и математик Зенон выдвинул парадокс «Летящая стрела». Стрела, чтобы пролететь определенное расстояние, должна сна-чала пролететь половину его, а до этого четверть, а до этого половину четверти, а перед - этим четверть четверти и т. д.; мы можем пространство дробить до бесконечности все более и более уменьшающихся отрезков, но стрела не может пролететь бесконечное количество отрезков — поэтому она вообще не летит, она покоится. Движение невозможно.

С тех пор больше двух тысячелетий математики и логики ломают себе голову над этим парадоксом.

Всякое усложнение в живой природе, появление новых, более сложных форм жизни называется развитием. Хотя наличие развития отмечаем только мы, люди. Самой природе все равно, в каком виде ей существовать: в виде грибов или в виде школьников десятого класса. Нам представляется более развитым то, что ближе к человеку. Но есть в природе масса форм, которые не развиваются и прекрасно себя чувствуют: ежи, змеи, черепахи, крокодилы и т. п. уже десятки миллионов лет живут, нисколько не изменяясь. А есть формы жизни, которые деградируют, мельчают, исчезают вообще.

Развитие общества мы называем прогрессом. Прогресс — это увеличение степени господства человека над природой. Как только возникло общество, оно действительно стало постоянно и неуклонно прогрессировать — это прежде всего касается создания искусственной среды вокруг себя. Развиваются формы жизни, орудия труда, способы обработки земли и получения новых материалов и т. д. Нет, правда, никакого прогресса в самом человеке, он гораздо больше знает, чем его первобытные или античные предки, но существенно умнее он не стал. Как не стал и менее агрессивным или более счастливым.

Если мы ничего не знаем о начале движения, то много знаем о его конце. Есть так называемая теория «тепловой смерти Вселенной», согласно которой водород в звездах рано или поздно весь выгорит, тепло равномерно распространится в космосе, и прекратится всякое движение. Наступит тепловая смерть, потому что в неживых системах всякое движение идет от более нагретого к менее нагретому. А здесь установится полная равномерность.

Во всем видимом нам мире, утверждает физика, возрастает энтропия, то есть хаос, неупорядоченность. Мир из космоса превращается в хаос. Закон энтропии гласит: всякая неживая система стремится к наиболее вероятному для нее состоянию, иначе говоря — к хаосу. Например, ваша школа, школьное здание — это неживая система. Если люди не будут ни отапливать его, ни ремонтировать, то очень скоро оно рухнет, превратится в груду кирпичей. И это для него наиболее вероятно; невероятно — чтобы оно само себя обогревало, само себя ремонтировало.

Так же и Вселенная в целом. Это неживая система. И тепловая смерть для нее неизбежна, так как неизбежно возрастание энтропии. Поэтому, кстати, невозможно путешествие назад во времени. Нельзя вернуться во вчерашний день, там было меньше энтропии, и это необратимый процесс. Отсюда и необратимость времени.

Ученые, правда, утешают, что если Вселенная бесконечна (а есть и такие гипотезы), то и возрастание энтропии не имеет предела. Тогда она может возрастать бесконечно, и это не приведет к тепловой смерти.