Валерий Губин - Я познаю мир. Философия

Такая сфера будет заметна из ближайшей галактики. Даже ночной свет таких больших городов, как Нью-Йорк или Токио, виден в телескоп с Марса. И мы тоже должны были бы наблюдать подобного рода эксперименты в космосе. Но мы ничего не наблюдаем. И ничего не слышим.

Считается доказанным, что любая технологическая цивилизация в поисках братьев по разуму будет посылать сигналы на волне 21 сантиметр, она наиболее дальнобойная. И мы слушаем космос по программе, но там все тихо. Конечно, хаотического шума много, время от времени ловятся сигналы со строгой периодичностью, но это всего лишь периодичность мертвых физических циклов (вращения, колебания и т. п.).

Но, может быть, мы никого не видим и не слышим потому, что технологические цивилизации разделают громадные расстояния. Вероятность возникновения жизни на Земле исчезающе мала. В нашей Галактике примерно 150 миллиардов звезд; если допустить, что некоторые имеют свои планетные системы (хотя планет ни у одной звезды, кроме Солнца, пока не обнаружено), а на некоторых из планет возникает жизнь. Но жизнь может быть и в виде плесени или грибов. Так что планет, где есть разумная жизнь, еще на порядок меньше. И еще на порядок меньше планет, где может существовать технологически развитая цивилизация.

Следовательно, мы практически одиноки во Вселенной. И все разговоры об инопланетянах, о летающих тарелках не имеют под собой реальной почвы. Кстати, Карл Юнг полагал, что летающие тарелки — это фантомы, продукт коллективного бессознательного, они появились, когда над человеком висела угроза термоядерной войны, и были подсознательным выражением надежды на могучую цивилизацию, которая все видит и не даст нам погибнуть.

А если мы практически одиноки, если мы единственные представители разума во всей обозримой Вселенной и никакой помощи в решении проблем нашего выживания ждать вам неоткуда, — то это налагает на нас большую ответственность. Ответственность за жизнь людей, за планету, которая подарила нам эту жизнь, за воду, за воздух, за всех живых существ, которые обитают вместе с нами.

В числе прочего эта ответственность предполагает и необходимость хорошо учиться.

Время — важнейший фактор существования мира и человека. Время многообразно: есть психологическое, биологическое время, время истории, время культуры, физическое и даже космическое время.

В каждом живом организме работают биологические часы — растения закрываются вечером и открываются по утрам не по солнцу, а по своим часам. Они даже в полной темноте делают то же самое. Человек, перелетев из Европы в Америку, будет поначалу засыпать в три часа дня и просыпаться в четыре утра.

У каждого существа разное время и разный ритм жизни — однодневный мотылек проводит свою жизнь так же интенсивно, как черепаха свои триста лет. Сердце ласточки бьется со скоростью двести ударов в минуту, и она живет совсем в другом времени, чем земляной червяк.

Существуют так называемые биоритмы организма, у каждого человека они индивидуальны, в каждое время года идут со своей скоростью. Появилась целая армия «специалистов», которые составляют биокалендарь. Когда вам нужно усилить активность, когда лучше посидеть дома и т. д.

Психологическое время — это время наших внутренних переживаний. Веем известно, что когда человек чего-то долго ожидает, то время тянется медленно, а если спешит и не успевает, то оно летит очень быстро. Вспомните, как долго тянется последний урок в пятницу — гораздо дольше, чем первый в понедельник. Год, наполненный бездельем, никак не кончается, но потом, когда мы на него оглядываемся, нам кажется, что он промелькнул за миг. Наоборот, когда мы вспоминаем год, полный трудов и прошедший очень быстро, нам кажется, что он длился целую вечность.

В каждой молодой культуре существует сакральное (священное) и профанное (земное, повседневное) время. Сакральное время — это вечность, в которой живут боги и бессмертные герои. Это время движется по кругу или просто стоит неподвижно.

Профанное время является как бы отражением вечности: в античности движение времени измерялось движением звездного неба — величавым круговращением светил.

В средние века в Европе время отмечалось ударом монастырского колокола, времени было много, оно медленно текло тягучим густым потоком, как мед из кувшина.

Только в конце средних веков были изобретены часы — жуткий по сути символ убегающего времени. Но еще раньше появились мировые религии, которые «выпрямили» время — вместо круга оно стало линией, уходящей вдаль. В христианстве это выразилось в эсхатологии — учении о конце света где-то там, впереди, когда Христос придет второй раз и будет судить всех.

С появлением часов, машинного производства, крупных городов люди стали жить совсем в другом времени, в другом ритме — ритме машины. Времени стало постоянно не хватать — его стали «занимать» у будущего. Сколько раз вы слышали или сами говорили: сейчас нет времени (книгу прочитать, отдохнуть, сходить и осмотреть что-то), вот когда освобожусь…

В современной науке, промышленности время дробят уже на сотые доли секунды (время химической реакции, время жизни элементарной частицы). Во всей Западной Европе сотни миллионов людей примерно в одно и то же время (разница часовых поясов здесь незначительна) встают, в одно и то же время чистят зубы, идут на работу и т, д.

В рассказе фантаста Шекли один служащий выходил из дому ровно в 8.15, так как в 8.17 отправлялся от его остановки автобус. Один раз он опоздал на тридцать секунд, и автобус ушел. Но тут же подошел второй. Его поразило, что в этом автобусе нет обычной толкучки и даже можно сесть. Приехав на работу, он вошел в лифт и вдруг увидел на панели красную кнопку перед этажом, на котором он работал, раньше этой кнопки не было. Он нажал ее и приехал на этаж, где сидели его сотрудники, но в то же время здесь все было не так: все были вежливы, начальник добрый, зарплата выше. Короче, он попал в мир, который следовал за прежним миром с пол минутным отставанием, и это был совсем другой мир.

В начале XX века путешествие из Европы в Америку составляло несколько недель, сейчас мы летим туда 8-10 часов. Вся наша жизнь значительно ускорилась. Все быстро меняется: мода, прически, стили в архитектуре, философские концепции, художественные школы. Мы проживаем жизнь с такой интенсивностью, с таким количеством впечатлений, которых человеку прошлых эпох хватило бы на несколько жизней. И это хорошо только с одной стороны, потому что с другой — такой ритм сопровождается большим количеством нервных срывов, стрессов, психических заболеваний.

Даже музыканты стали играть длинные классические произведения (симфонии и оперы) на несколько минут быстрее, чем играли в прошлом веке; все торопятся, все спешат и все мечтают когда-нибудь остановиться, задуматься, оглянуться. Но не у всех получается.