Сьюзан Кейн - Тайная сила

У интровертов есть одна замечательная способность — они очень самостоятельны. Мы черпаем силы в одиночестве и используем драгоценное время наедине с собой, чтобы сконцентрироваться на главном.

Один спортивный комментатор как-то назвал это состояние «одиночными тренировками», которые крайне необходимы для овладения тем или иным навыком. Психологи называют это «упорной практикой». Проще говоря, когда мы повторяем какое-то действие снова и снова и совершенствуем свои навыки, наступает момент, когда все начинает получаться.

Как это ни называй, а сосредоточенная, упорная и зачастую уединенная работа — залог мастерства в любом деле, в том числе и в командном спорте.

Мы, интроверты, особенно хорошо приспособлены для такой работы — и в музыке, и в спорте, и в любом другом деле. Звезда баскетбола Коуб Брайант тренировался забрасывать мяч в кольцо тысячу раз в день. Молодой пианист Конрад Тао, который уже в 17 лет выступал с аншлагом в знаменитом нью-йоркском зале «Карнеги-холл», в подростковые годы чаще всего занимался один в квартире, пока родители были на работе. Прежде чем приступить к остальным урокам, юный музыкант по четыре часа играл на пианино и по два — на скрипке.

Или взять Стива Возняка, изобретателя из компании Apple, с которым мы познакомились в предыдущей главе. Воз говорит, что с малых лет полюбил копаться в приборах и научился понимать принципы их работы. В мемуарах «Я, Воз» (iWoz) [11]он описывает свое увлечение электроникой. Стив набирался опыта шаг за шагом, участвуя в школьных научных конференциях. «Так я приобрел главную способность, которая помогала мне на протяжении всей карьеры, — терпение… Я научился не переживать из-за результата, а концентрироваться на каждом шаге, пытаясь выполнить его идеально».

Воз часто работал в одиночестве, но отличался большим дружелюбием, и в начальной школе у него было немало друзей. Однако в средней школе его, как и многих «технарей», ждал резкий откат по шкале популярности. Раньше ребята восхищались способностями Воза, но теперь вдруг потеряли к нему интерес. Воз терпеть не мог болтовни ни о чем, а его пристрастия совершенно не совпадали с тем, чем увлекались сверстники. Но трудности этих лет не заставили его отказаться от мечты — напротив, его упорство только возросло. Он никогда бы не узнал так много о компьютерах, если бы не стеснялся выходить из дома!

Никто добровольно не выбрал бы столь невеселую участь, но факт остается фактом: одиночество Воза в подростковые годы, упорная сосредоточенность на своем деле взрастили увлечение, которое длилось всю жизнь, что типично для творчески одаренных людей. С 1990 по 1995 год психолог Михай Чиксентмихайи изучал жизнь девяносто одного человека, добившегося исключительных успехов в искусстве, науке, бизнесе и государственном управлении. Оказалось, что многие из них в подростковом возрасте были изгоями, потому что «сильнейшее любопытство и узконаправленный интерес казались странными их сверстникам». Чрезмерно открытые подростки, которые не умеют находиться в одиночестве, зачастую не развивают свои таланты, «потому что занятия музыкой или изучение математики требуют столь ненавистного для них уединения».

Мария, ученица средней школы из Калифорнии, всю жизнь предпочитала всё делать в одиночку. Школа ее утомляла. К полудню она настолько уставала от людей, что забиралась на дерево и там обедала. Близкие подруги являли собой ее полную противоположность. Шумные и активные, они лучше всего чувствовали себя в большой компании. Им казалось странным, что она прячется на дереве, но Мария не обращала на это внимания. Там, наверху, она «перезаряжала свои батарейки» и только после этого могла продолжать учебу.

Именно благодаря любви к одиночеству Мария достигла немалых успехов. Например, уже в десять лет написала первый рассказ из десяти тысяч слов и усердно занималась игрой на скрипке. Марии особенно нравились блюграсс [12]и кельтская скрипичная музыка, когда слушатели и исполнители играют и поют вместе, собирая порой огромные толпы. Ей тоже хотелось играть в группе, и ее мама, хоть и удивилась желанию дочери, поддержала ее. Поскольку Мария была еще слишком маленькой и не могла ходить в бары, где обычно собирались такие музыканты, они стали искать другие места. Первым приключением стала поездка в парк, где по воскресным вечерам собирался скрипичный оркестр.

«Что же вы сразу не предупредили, что ваша дочка немая, — заметил один из музыкантов после выступления. — Мы-то не против, но очень сложно работать с человеком, у которого такой недостаток, когда нас заранее не предупредили».

«Она не немая, — ответила мама Марии, — просто стеснительная». И им пришлось искать другой оркестр.

Вскоре они нашли группу скрипачей, которые собирались в кафе для людей творческих профессий недалеко от их дома. Как-то в выходные Мария с мамой пришли туда, когда выступление уже началось. Мама решила не мешать. Девочка села за столик у сцены — достаточно близко, чтобы слушать и при возможности вступить со своей партией.

Группа состояла из людей разных возрастов и национальностей, но Мария все равно была моложе их всех минимум лет на сорок. Подвинув стул, она вскинула скрипку на плечо. Музыкант, игравший на банджо, сменил тональность, остальные поступили так же, и все по очереди принялись выбирать песню в новой тональности. Руководитель ансамбля, пожилая женщина, повернулась к Марии и произнесла: «Твоя очередь. Какие песни знаешь в си мажоре?»

«Ой, не обращайте на меня внимания, — сказала Мария. — Меня можете пропустить».

Женщина покачала головой: «Мы никого не пропускаем. Так ты знаешь песни или нет?»

«Нет», — ответила Мария.

Ее мать понимала, что если дочь отвечает так односложно, значит, говорит правду, и наседать на нее нет смысла. Но женщине из оркестра это было неизвестно.

«Ладно, — сказала она, — я начну играть песни в си мажоре, а ты, когда услышишь знакомую мелодию, подай знак. Потом сыграешь».

Женщина начала играть. Мария внимательно слушала и вдруг закивала. «Эту знаю», — сказала она.

«Отлично, — ответила женщина. — Будешь нашей солисткой».

Мария начала сольную партию, а мама смотрела на нее, сияя от гордости. Вернувшись домой, Мария бросилась в свою комнату и составила список всех песен, которые знала, распределив их по тональностям. На следующее выступление она захватила его с собой. Руководитель ансамбля спросила ее: «Мария, что у тебя за список?»