Владимир Верников - Тропой флибустьеров [Очерки]

Рассказывала она о своей жизни просто так, наверное, только потому, что ее слушали. Говорила легко и непринужденно, с присказками и шутками, как о чем-то будничном и неизменном. Живет весьма скромно, хоть и держит небольшой магазинчик одежды. Но торговля идет плохо, того и гляди, придется с ним расстаться — и годы не те, и мужа нет, все на ее плечах держится. Пока помогают в работе дочь Мария, безработная учительница, и ее сын Эдгар, недавно закончивший Бостонский университет.

— Это они больше из сострадания и благодарности ко мне, а дело их вовсе не интересует, — заключила наша собеседница.

Особенно горевала она о внуке. Столько денег стоила его учеба, парень толковый, а работу по специальности — он экономист — найти не может. Прозябает в магазине, томится, ждет. Чего ждет, никто не знает. Правда, на днях вот должны дать ответ с завода «Шелл», но какой он будет, неизвестно. Не первая это попытка устроиться туда, наверное, и не последняя. А уезжать в другую страну не хочет — мать болеет…

Говорила она все это по-старушечьи быстро, словно боясь, что ее не дослушают. Похвастала, что и читать и писать по-русски еще умеет, хотя много лет прошло. Что с дочкой частенько по-украински говорит, чтоб та родной язык знала. И уж совсем многозначительно и печально негромко пропела она вдруг из какой-то старой народной песни: «Полюби, кума, лучше пьяного, чем глупого. Пьяный проспится, а дурной — никогда…»

Мы стояли на одной из центральных улиц города, слушали эту невеселую исповедь человека без родины, прожившего такую непонятную нам жизнь, а мимо текла безразличная ко всему толпа туристов, с обязательными теннисными ракетками в руках и полной отрешенностью на лицах.

Среди них быстро затерялась и наша неожиданная собеседница.

Кюрасао невелик, и его с полным правом можно назвать городом-страной, как, скажем, Сингапур. Да, Виллемстад, по сути, единственный настоящий город на острове: из 150 тысяч человек населения острова почти 90 процентов живет в столице. Но есть и другие населенные пункты. Нередко, путешествуя по стране, оказываешься в затруднении — так трудно бывает понять, где кончается один город и где начинается другой.

Кажется, только что промелькнули серые и розовые домики Виллемстада, а уже въезжаешь в небольшой поселок городского типа, у которого и названия даже нет. Считается, что это тоже столица, но живет он тем не менее обособленно, чуть в стороне от наезженных туристских дорог. Зато слава у него немалая — здесь производят знаменитый на весь мир ликер «Кюрасао», который является одной из важных статей экспорта страны.

Завод мне показывают весьма охотно. Рассказывают о тысячах декалитров вырабатываемого ежегодно ликера, о том, что вишни — исходное сырье — завозят сюда специально из Европы, что для их транспортировки сконструированы специальные суда-рефрижераторы. Охотно ведут в дегустационный зал — не глухое, полутемное подземелье, заставленное бочками, как у виноделов, а ультрасовременное, отделанное черным деревом здание, где в разноцветных стеклянных сосудах хранятся образцы ликеров начиная с 1913 года.

Пять — десять капель максимальная доза для дегустации. Сопровождающий меня инженер-технолог Хендрик Воокс, много лет работающий здесь после окончания одного из университетов Голландии, со знанием дела объясняет особенности каждого сорта. Но как бы вы ни пытались узнать — из самого безобидного любопытства — процесс приготовления «Кюрасао», слова уступают место улыбке: секрет его производства держится в строжайшей тайне. Лишь немногие из работников завода сами знают его — так велик неписаный закон капиталистической конкуренции.

Именно поэтому туристские проспекты, расписывающие Кюрасао в самых экзотических красках, не зовут гостей острова посетить завод. Они призывают лишь покупать знаменитый напиток, не вдаваясь в технологические тонкости его получения. Зато завод по производству фосфоритов можно рассматривать в тех же проспектах сколько угодно — и в разрезе и схематически. Здесь секретов нет — технология известна.

Однако вряд ли кто станет тратить дорогое (в прямом смысле слова!) время на такую экскурсию.

Но вот многочисленные форты — некогда грозная стража побережья — берутся туристами, что называется, приступом. Особенно достается Амстердамскому форту. Право же, чудо, что его до сих пор не растащили еще по камешку — каждый норовит увезти с собой на память кусочек его стены, дышащей историей. Построенный голландцами в 1634 году, сразу же после завоевания ими острова, он охранял вход в бухту. Со временем форт потерял свое военное значение и сейчас является самым популярным местом у туристов.

Правда, ему не уступает другая достопримечательность Кюрасао — небольшой рынок прямо на берегу залива. Сотни парусиновых тентов образовали сплошной навес над изогнувшейся дугой набережной. Тут же, у воды, стоят причаленные баркасы и мотоботы, из которых выгрузили все, что лежит на прилавках: тропические фрукты, овощи, свежая рыба. Колоритная картина! Однако и здесь покупателей меньше, чем любопытных: то и дело слышны щелчки затворов фотоаппаратов. Продавцы не только не возражают, но даже по-своему позируют, улыбаются. И тут же… требуют дань за это.

Такова жизнь: за все надо платить.

Я разговорился с немолодым хмурым рыбаком, давно не бритым, одетым весьма небрежно. Он с готовностью «подставился» под мой объектив, хотя и не улыбался: мол, снимай меня таким, какой я есть. Оказалось, житель Отрабанды, много лет промышляющий в прибрежных водах на слабой своей моторке с нехитрыми, в основном самодельными снастями. Улов обычно небольшой, но для семьи хватает и кое-что еще остается для продажи.

Перед ним на большом деревянном лотке лежало несколько свежих парго — больших океанских рыбин, нарезанных для удобства покупателей крупными ломтями. На толстой капроновой лесе — кукане — у самого борта моторки в воде неуклюже шевелили своими телами еще штук пять таких же красавиц — утренний улов. Он ушел сегодня в море, едва развиднелось, оставив дома спящими жену и трех дочерей. Здесь, на рынке, он пробудет еще часа два — до конца обеденного времени в магазинах, а затем тронется домой. Заработок? Он усмехнулся: иногда до десяти флоринов, чаще ничего. В общем, подвел он итог, покупатель как рыба: «клюнет» в зависимости от погоды…

Скорее всего, мой мрачный собеседник имел в виду «погоду» туристскую. Для него она — как лотерея: повезет — не повезет, найдется ли любитель-гурман сам себе готовить еду в городе, где в любом ресторане или кафе тебе предложат богатый выбор самых изысканных и экзотических блюд. К примеру, филе из черепахи или бифштекс из змеи боа. И «сдобрен» такой ужин будет мягкой игрой оркестра, исполняющего народную музыку.