Владимир Верников - Тропой флибустьеров [Очерки]

Вокруг каждого школьного городка, как на вечерней поверке, ровными рядами выстроились поднявшиеся до самого горизонта цитрусовые деревья. В основном апельсиновые и грейпфрутовые; их кубинцы называют торонхой. Свыше тысячи гектаров плантаций, за которыми ухаживают ученики в те четыре рабочих часа, что отводятся ежедневно расписанием, полностью на их попечении. Большая часть этих садов уже плодоносит, а с Пиноса отправляются во многие страны мира десятки тысяч тонн даров этой возрожденной земли.

Через несколько лет на острове будет 80 таких школ — 40 тысяч учащихся. И тружеников одновременно. Появятся, естественно, и новые водохранилища, и дороги, и кварталы жилых домов. Решено также открыть здесь филиал агрономического факультета Гаванского университета.

Словом, решается проблема не только рабочих рук, но и трудовой закалки тысяч молодых людей, становления характера нового человека. А опыт самостоятельной работы — лучшая школа воспитания. Сегодняшний Пинос — это поистине новое сокровище, открытое революцией. Реальное сокровище, которое служит людям. А о тех призрачных богатствах, оставленных здесь когда-то пиратами, нынешние молодые хозяева острова вспоминают разве что в минуты отдыха на причудливых его берегах.

Да, быстро летит время. Часто, оглядываясь на пройденные годы, мы произносим эти слова. Но, право же, не часто задумываемся над тем, что скорость времени задают люди. Скорость XX века, исходящую из наших замечательных планов. И на Пиносе это быстротекущее время напоминает о себе в полный голос.

Представление о «кубинской целине» только как о главной цитрусовой зоне страны уже нуждается в некоторой коррекции. В четко выполненный макет учебного пособия по садоводству — так выглядит Пинос с воздуха, из иллюминатора самолета — повсюду вкраплены трубы промышленных предприятий, выросших за весьма короткое время. Это не какие-нибудь кустарные цеха, а солидные заводы, работающие на нужды всей страны и даже поставляющие свою продукцию на экспорт.

Скажем, для переработки тех же цитрусовых построен современный консервный завод и крупнейший на Кубе холодильник. В ближайшие годы появятся еще несколько таких же предприятий, которые будут выпускать не только соки, но и различное варенье и компоты из мандаринов, апельсинов, грейпфрутов и тамаринго. Большая часть этой продукции предусмотрена для продажи в другие страны, в том числе в Советский Союз, который станет основным покупателем кубинских цитрусовых.

На рыбном комбинате, уютно расположившемся на берегу одной из речушек, объяснения мне давал начальник цеха по обработке лангустов Апелио Гонсалес. Он молод, совсем недавно вернулся из армии и, как бывший военный, говорит лаконично и четко, но со знанием дела. Когда-то вместе с отцом он сам промышлял лангусту в рыболовецком кооперативе неподалеку от города Матансас, там же работал в цехе по их разделке. Так что не впервые он здесь столкнулся с этими редкими обитателями теплых морей, которые за год вырастают всего на пять-шесть сантиметров, хотя к пяти-шести годам вес их достигает полукилограмма.

— Вот этих усатых великанов, — с улыбкой говорит Апелио, показывая на еще живых лангустов, плавающих в огромном железобетонном бассейне, — привезли сегодня. Сегодня же мы готовы будем отправить их во Францию, Испанию, Италию, Японию или Канаду.

Завод этот совсем новый, производство полностью механизировано и автоматизировано. По четыре — шесть тонн лангустов или креветок в день способны выпускать его цеха и принимать холодильники. Но есть еще и рыбный цех, продукция которого идет для нужд страны. Чиерна, агуха — рыба-игла, бонито — полосатый тунец, вьяхайба и другие экзотические породы рыб тропических морей здесь консервируются, вялятся, жарятся и отправляются на «большой остров».

…Недавно проложенное широкое шоссе к заводу по обработке каолина идет мимо все тех же бесконечных плантаций грейпфрутов и молодых посадок манговых деревьев. Легкий бриз не дает прохлады — духота плотной массой висит в воздухе, а безмолвно-величавое море напоминает огромное зеркало, отражающее солнце. Тишина, покой — почти идиллия. И лишь желтый дымок из труб завода возвращает к реальности — живая действительность предстает перед глазами во всей своей полноте.

А за воротами завода и вовсе окунаешься в рабочие будни, на какое-то время забывая о красоте возделанной земли. Здесь привычный шум, грохот оборудования, беспрерывный поток тяжелых грузовиков, груженных каолином — фарфоровой землей. Пройдя сложный процесс переработки, она примет свой привычный светло-стальной цвет и станет исходным сырьем для многих предприятий Кубы, выпускающих кафель и фаянс, огнеупорные и парфюмерные изделия, бумагу, шину, керамику и многое другое.

— Наш завод существует около пятнадцати лет, — рассказывает его директор Рафаэль Маитин. — Построен он по предложению легендарного Эрнесто Че Гевары в его бытность министром экономики. Тогда нам планировалось производство 24 тонн каолина в сутки, и это поначалу было нелегким делом. Сейчас мы даем в среднем 75 тонн в сутки и не считаем это пределом возможного.

Рост в три с лишним раза — заметный рост. Конечно, опыт и мастерство рабочих, инженеров и техников сыграли свою роль, но есть и еще более веские основания — новое технологическое оборудование чехословацкого производства. Не первый год поступает оно сюда, вытесняя старое, а планы расширения завода рождают все новые потребности. На заводе ждут очередную партию машин из Советского Союза, которые еще больше увеличат мощность предприятия.

— Да и рудник нам близ Демахагуа трудно узнать, — вступает в разговор главный инженер завода Мельикадес Акоста. — Сейчас там столько техники — экскаваторов, бульдозеров и самосвалов, — сколько было, наверное, еще недавно на всем Пиносе. Они отлично трудятся в условиях тропиков, и проблемы нехватки сырья у нас ни разу не возникало.

Каолин — одно из богатств Кубы, открытое советскими геологами. Разработка каолина позволила не только отказаться от импорта этого столь необходимого и дорогостоящего сырья, но и поставлять его во многие страны.

Однако суда, отправляющиеся с Пиноса, увозят еще один минерал, составляющий гордость острова, — редкой красоты белый и розовый мрамор. Запасы его и по сей день огромны, хотя разработка ведется уже несколько десятилетий. Но только после победы революции добыча мрамора была поставлена на промышленную основу и возросла в восемь раз.

Карьер начинается сразу же за городскими домами, у подножия невысоких лысоватых гор Сьерра-де-Касас. Скрежет тросов, которыми режут скалы, грохот отбойных молотков слышны далеко окрест, а вблизи их говорить и вовсе невозможно. Альфредо Сото, руководитель одной из бригад, стараясь перекрыть шум, кричит мне в самое ухо: