Рудольф Итс - Камень Солнца. Рассказы этнографа

Камеамеа перевел дыхание, кинул взгляд назад. Его воины незаметно подошли ближе. Верховный жрец поторопил алия:

— Говори дальше, могущественный и храбрый из алиев, говори!

— Небеса ждут твоей жертвы, владыка острова, твоей смерти, Торреобоя! — Камеамеа резко повернулся к правителю и указал в его сторону рукой, сжимающей подаренный кортик.

Несколько секунд царило оцепенение, потом гул торжества и гнева прорвал тишину.

Первым опомнился правитель и с ловкостью, несвойственной его обрюзгшему телу, выхватил у стоящего воина копье и метнул его в Камеамеа.

— Ты умрешь прежде всего, собака!

Гордый алий легко поймал копье и хотел было направить его обратно, но верховный жрец стал между ними. Алии-управители вскочили, готовые броситься на человека, посмевшего посягнуть на высшее табу. Но только сейчас они заметили, что воины плотным полукольцом окружили своего вождя и рядом с ним встал самый меткий копьеметалыцик на островах — Коа. Толпа, пришедшая на собрание, безмолвствовала: шел спор между алиями — простые смертные должны молчать.

Верховный жрец приблизился к Камеамеа и тихо, сдерживая ярость, сказал:

— Уйди, могущественный алий, не оскверняй напрасно пролитой кровью святыни богов. Знай, боги не простят тебе твоих слов и даже мыслей.

— Я уйду, великий владыка духов, но не будет спокойствия на островах, пока не успокоится дух Лоно, пока не получит он предназначенной небом жертвы. Я уйду, но Торреобоя должен умереть, и я сделаю это!

Алий махнул рукой, и через строй его воинов прошел раб, неся новый длинный плащ мамо. Этого не ожидал даже Коа. Камеамеа скинул ахуула и надел плащ мамо.

Никто не шевельнулся, чтобы наказать богохульника, никто не поразил его копьем, все ждали кары богов.

Но боги молчали, и вновь прозвучал голос смелого алия: «Я уйду, но Торреобоя умрет, я сделаю это!»

Час Камеамеа пробил. Он начал междоусобную борьбу. Его войска от победы к победе шли по селениям острова, и скоро власть над Гавайями перешла в руки Камеамеа. Но планы его шли еще дальше. Он видел мощь чужеземцев, идущих по океану на больших лодках, видел их смертоносный огонь из железных палок и хотел противопоставить им единую силу всех островов, способную делать и такие лодки, и такое оружие. Камеамеа Первый, как он стал называть себя позже, начал большую войну за объединение. Он торопился, так как понимал, что корабли, покинувшие остров, могли вернуться. Дорога была уже известна.

* * *

В начале лета 1780 года корабли экспедиции Кука под командой Кларка взяли курс на Камчатку. Попытка пробиться сквозь льды у южного конца Берингова пролива окончилась неудачей. В трюмах осталось немного соленой свинины и ничтожное количество пресной воды. Появившаяся на горизонте земля вызвала радость. Но ее берега были неприветливы.

Река Авача прорезала стену скал и вливалась в Авачинскую губу — затейливую гавань-ковш. Губу от ветров укрывали сопки, они сходились у Петропавловских ворот и как будто замыкали бухту. Стенки ворот образовывали отвесные семьи утесов, вырастающие прямо из воды. На склонах сопок и на берегу бухты росли одинокие большие деревья, редкий кустарник и густая высокая трава.

На прибрежной полосе стояло восемь деревянных строений. В них размещалась пограничная стража — сорок казаков под командой сержанта. Это было юго-восточное побережье Камчатки, самой дальней точки континентальной части Русской империи.

Находившаяся на отшибе малонаселенная Петропавловская гавань впервые видела корабли под британским флагом.

По приказу капитана Кларка офицер с матросами на боте отъехал к берегу. Русские казаки, несшие охрану, ожидали нападения и приготовились к защите. Офицер поспешил знаками предупредить о своих намерениях.

В Большерецк к главному командиру Камчатки майору Бэму был послан нарочный с известием о прибытии двух хорошо вооруженных английских кораблей. Бэм решил вести переговоры.

Русская делегация прибыла на корабль. Англичане оказали ей самый сердечный прием и просили помощи продовольствием. Бэм приказал отправить 250 пудов ржаной муки и 20 голов рогатого скота.

Капитан Кларк не знал, чем отблагодарить русских за столь щедрый дар. Он пригласил Бэма на корабль, а когда командир Камчатки покидал его, прогремел двадцать один пушечный залп — салют наций. С корабля несли подарки английских мореплавателей — коллекцию гавайских предметов.

На прощальном обеде Кларк сказал:

— Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность вашему превосходительству и всем русским за щедрую помощь! Я прошу принять от нас в подарок коллекцию, собранную на Сандвичевых островах, где трагически оборвалась жизнь капитана Кука. Вы понимаете, как нам дороги эти предметы, но мы передаем их вам в знак признательности за помощь его экспедиции!

Через всю Россию пропутешествовали плащ ахуула и шлем Камеамеа, найдя постоянное прибежище на стрелке Васильевского острова в Кунсткамере Петербургской академии наук.

* * *

Камеамеа добился свой цели. Он создал единое государство всех Гавайских островов. Гавайцы учились строить большие корабли, воины узнали огнестрельное оружие. Он стремился поднять национальную культуру своего народа и встать вровень со странами цивилизованного мира. Незаурядный человек, Камеамеа завещал своим преемникам вести борьбу за независимость государства.

С середины XIX века Соединенные Штаты Америки захватили острова. Пришельцы отняли земли, принадлежавшие исконным их обитателям, обрекли гавайцев на гибель от голода и болезней, от беспрерывного рабского труда на плантациях.

Когда корабли Кука подошли к островам, на них жило более трехсот тысяч человек. Сейчас осталось немногим более десяти тысяч гавайцев...

Теперь, как и прежде, если плыть из Австралии в западное полушарие, держа курс на север, то между Новым и Старым Светом корабль встретится с крайним северным архипелагом — Гавайскими островами. Но теперь Гавайи — пятидесятый штат США. Как и прежде, высятся снежные вершины Мауна-JIoa и Мауна-Кеа; как и прежде, можно услышать быструю певучую гавайскую речь, но только в музеях Бостона, Вашингтона, Гонолулу, Лондона и Ленинграда можно увидеть образцы самобытной культуры современников и потомков Камеамеа.

Снаряд пролетел со свистом, разорвался в воздухе, ударил в гранитный уступ берега шрапнелью, которая звонко застучала по камням. Через мгновение океан вновь ухнул залпом — и вечернее небо, поглотившее солнце, озарилось пламенем горящих домов. Из городка Ситха можно было увидеть не только очертания конуса величественной горы Эчком, пожар в индийском тлинкинтском селении, но и зловещий силуэт крейсера у входа в бухту. Тихий океан был спокоен, но залп бортовых орудий заставлял крейсер оседать и поднимать волну.