Рудольф Итс - Камень Солнца. Рассказы этнографа

Не обращая внимания на разрывы и охваченные огнем жилища своих соплеменников, пожилой человек медленно спускался к гранитному берегу. В руке он сжимал старинный, точно витой, посох из большого моржового клыка, оканчивающийся наверху резной из кости фигуркой моржа. На плечи у него была наброшена накидка из козьей шерсти и кедрового волокна. Ее ткали много дней четыре рабыни, но узоры в виде вороньего глаза, птичьих голов и крыльев наносила сама Скету. Рабы только приготовили из коры и трав краску — черную, желтую, зеленую и светло-коричневую. Два месяца он не видел своей жены Скету, пока она делала узоры — символы его власти и верховенства в роде Ворона.

Шляпа, сплетенная из древесных корней, с высокой тульей и широкими полями была низко надвинута на лоб и скрывала верхнюю часть лица вождя рода. Вождь, которого знали чужеземцы, поселившиеся в Ситхе, и все окрестные роды двух фратрий — подразделений племени тлинкитов — фратрий Ворона и Волка, вышел на берег один, без рабов и телохранителей, без жены и детей. Котлан, так звали вождя, смотрел вдаль на океан и силуэт корабля. Казалось, глаза его в сумерках пытались различить флаг, поднятый на мачте.

Долго стоял Котлан на берегу. Прекратился обстрел его селения, затих пожар. Вождь все смотрел на исчезающий силуэт крейсера и напряженно думал о чем-то далеком. Он пытался объяснить самому себе, что привело его сейчас на берег, почему он шел и думал о Скету, о своей власти? Почему пытался различить цвета флага над кораблем?

Котлан стоял на берегу. Вождь тлинкитов вспоминал прошлое...

* * *

...Тлинкиты в конце XVIII века были могущественным племенем на побережье Аляски. На востоке гряда Скалистых гор служила естественной границей их земель и защищала от соседей с равнин, а на западе были только воды океана. Из-за Скалистых гор от племени атапасков, с севера от алеутов, с юга от племен цимшиан и хайда приходили в тлинкитские селения известия о грозных пришельцах, захватывавших земли индейцев, уничтожавших целые племена и народы.

Но пока здесь все было спокойно, и по-прежнему каждый тлинкитский род снаряжал мужчин для рыбной ловли, для охоты на китов, тюленей, моржей, птицу и зверя.

Океан и величественные кедровые леса по склонам гор давали богатую добычу рыбакам и охотникам, оснащенным лишь каменными и костяными орудиями. Женщины разделывали ее, запасали рыбий и тюлений жир, сушили и вялили лососей, выделывали шкуры и плели сети.

Тлинкиты жили еще родовым строем, но вожди родов и фратрий уже пользовались особыми привилегиями, имели рабов из военнопленных. Лучшие угодья, лучшие ножи и копья с наконечниками из самородной меди, лучшие одежды из шерсти и замши были у вождей и старейшин. Особо торжественными были похороны вождя. Тело его, облаченное в пышную одежду с символическими изображениями предков животных — тотемов, под протяжное пение всех сородичей сжигалось, а чтобы душе умершего было спокойней в потустороннем мире, на том же костре сжигали рабов.

Хвалясь своими богатствами перед соседними родами, сородичи умершего предавали огню людей и ценности, созданные людьми.

Рабство становилось необходимым для увеличения богатства рода и его правителей. Самые сильные мужчины бросали охоту и рыбную ловлю и уходили в далекие военные походы на огромных лодках, выдолбленных из целого ствола кедра и вмещающих до шестидесяти воинов. Тлинкитский воин был грозным противником соседних племен, ведь никто из них не имел таких массивных деревянных шлемов, изображавших голову зверя или мифического хищника с оскаленными зубами и широко раскрытыми глазами из перламутра, которые не могли пробить стрелы. Никто из соседей не имел пластинчатых панцирей, защищавших грудь и спину тлинкитского воина, деревянного забрала и острых боевых ножей с медными клинками.

Котлан помнил слова своей матери, что уже на ее памяти для захвата военнопленных и обращения их в рабов один тлинкитский род поднимался против другого, и с тех пор селения стали обносить валом и накатанными бревнами для защиты. Тлинкит пошел на тлинкита! Мать говорила, что это случилось после того, как на севере и юге от земли племени появились корабли белых пришельцев.

Котлан знал, что первые россияне, как называли себя иноземцы, пришедшие на острова алеутов, принесли смерть многим селениям, но те россияне, которые пришли затем на остров Кадьяк, которые создали у Ситхи свои поселения, уже не поднимали оружия против индейских племен, они просто торговали с кенайцами и тлинкитами. Тлинкитские вожди никогда не считали себя зависимыми от россиян и были, как всегда, сами хозяевами своих людей и своих угодий. Россияне на севере, а на памяти самого Котлана уже и американцы на юге вели торговлю с тлинкитами, скупая пушнину. Пришельцы давали за шкуры огнестрельное оружие, продукты, железо и другие товары. И тлинкит поднимался на тлинкита, чтобы своего соплеменника превратить в раба и заставить его быть добытчиком пушнины для торговли с пришельцами.

А еще Котлан навсегда сохранил в памяти день своего позора. Вождь рода Орлиных Когтей из фратрии Волка решил построить себе новый большой дом. По обычаю племени строить дом могли только люди другой фратрии. Вождь отправил посланцев ко всем своим соплеменникам. В селении рода Ворона из взрослых мужчин оставались только двое — Котлан и его дядя. Все были на охоте. Отказать в помощи дружественному роду было нельзя, и воины Ворона отправились строить дом.

Каменными топорами мужчины раскалывали толстые бревна на доски. Работа подвигалась медленно. Но вот уже на толстых, врытых в землю столбах, поддерживающих двускатную крышу и портал, искусно вырезаны изображения тотема рода Орлиных Когтей. В тот день, когда перед готовым домом был врыт высокий тотемный столб с резьбой, изображавшей орлиные и волчьи головы, птичьи крылья, лапы, воины хозяина в полном боевом облачении напали на строителей...

Тяжелораненый юноша стал рабом. В доме, построенном своими руками, он мог сидеть только у самого входа (на долю раба — самая черная работа и самое холодное место в доме). Жалкие лохмотья слегка прикрывали его обнаженное тело. С рабом не говорили, раба презирали и не замечали.

Гнев Котлан спрятал глубоко в сердце и выжидал. Он не ждал помощи от своих сородичей: если бы те могли, то давно бы выкупили его.

Котлан ненавидел своего нынешнего господина, заманившего его в ловушку. Не любили коварного, злого вождя и его сородичи, но не осмеливались восстать против него.

Только одна душа в этом доме была близка Котлану — юная рабыня из племени хайда. Звали ее Скету. Котлан любил наблюдать за ее работой, а она, поймав его взгляд, улыбалась...