Владимир Дубовка - Желтая акация

Я спросил их:

— Простите, товарищи, что я перебиваю вашу дружескую беседу. В какой школе вы учитесь?

— В Ботяновской, если слыхали о такой.

— Слыхать-то я слыхал, но бывать у вас не приходилось. А куда ж это вы направляетесь?

— Мы едем в путешествие на озеро Стазоры.

— А не скажете ли вы, какова цель вашего путешествия?

— Мы должны обойти вокруг озера, описать его, собрать гербарий полезных растений, растущих поблизости от него и на берегах!

— Прекрасная цель! Вы получили задание или сами взялись за это?

— У нас в школе есть кружок натуралистов. Мы еще зимой наметили несколько тем, весной утвердили их на общем собрании, а теперь вот осуществляем свой план.

— Очень интересно! — сказал я. — Более того — чрезвычайно интересно. А не возьмете ли вы меня с собой в это путешествие?

Ребята дружно засмеялись.

— Вот это никаким планом не предусмотрено. Вам с нами будет тяжело: придется ночевать в лесу, у озера… Понравится ли все это вам?

— Почему нет? Еще как понравится!

Одна из юных спутниц сказала более определенно:

— Вы, наверно, тоже имеете какую-то цель в своем путешествии. И вдруг забываете о ней, переключаетесь на что-то иное. Как же так?

— Представьте себе, что моя цель очень близка к вашей. Я интересуюсь полезными дикорастущими растениями, но несколько в ином направлении: как они использовались и используются у нас.

— Придется нам посоветоваться!

Они немного пошептались и потом сказали мне:

— Принимаем вас в компанию!

Я искренне поблагодарил их. Так вот я и попал «из автобуса на озеро».

Познакомившись с учениками во время экскурсии, я потом поддерживал с ними связь в течение нескольких лет. За это время узнал много интересного о работе самого кружка юных натуралистов, о достижениях и неудачах, о мечтаниях и свершениях.

Обо всем этом я рассказал своим друзьям, а они посоветовали написать книгу. Я так и сделал, но немного изменил собственные имена и географические названия. Мне кажется, что мои добрые знакомые, а теперь и герои этого произведения не обидятся за это. Во всяком случае, они себя, безусловно, узнают.

А я от души желаю им всего самого наилучшего, самого светлого в жизни и труде.

Понятно, что не все они станут агрономами, селекционерами, генетиками. Может, кто из них будет учителем, историком, химиком. Может, который и космонавтом станет. Но в одном я убежден, в одном уверен: всегда и всюду они останутся патриотами своей Советской Отчизны, всегда будут любить родную природу и каждый в своей области сделает то, что будет нужно для обогащения ее, а не для обеднения, что

Когда Нина Ивановна вошла в восьмой класс, ничто не предвещало неприятностей. Яркое весеннее солнце способствовало появлению какого-то праздничного настроения. Чистый, чуть влажный воздух проникал, казалось, во все поры тела. На учительском столе стоял букет первых весенних цветов: первоцвета, ландыша. И сады цвели тогда: перед окнами красовались снежно-белым и розово-белым убором груши и яблони школьного сада. Ученики дружно, с какой-то особенной сердечностью приветствовали учительницу.

Как обычно, она спросила у дежурного, кто отсутствует; как обычно, передала ему стопку тетрадей, в которых было за несколько дней до того написано сочинение на тему: «Каким бы мне хотелось видеть наш пришкольный сад и огород». Дежурный быстренько прошел по классу и раздал тетради.

Все, торопясь, перелистали каждый свою тетрадь: это же очень интересно узнать, какая отметка поставлена, какие ошибки вкрались. А Нина Ивановна тем временем записала в классный журнал тему сегодняшнего урока.

— Есть какие вопросы? — обратилась она к классу.

Несколько учеников спросили про свои, непонятные для них ошибки.

Поднял руку и Адам Скрипка.

— Что тебе непонятно, Адам? — спросила Нина Ивановна.

И тут началось целое представление.

— Я хотел бы узнать, с какого времени в нашей школе введена венгерская система оценки знаний учащихся? — спросил он деликатно и спокойно.

По классу пробежал волной приглушенный смех, но сразу стих, так как Нина Ивановна встала и, слегка покраснев, спросила:

— При чем здесь какая-то «венгерская система»?

— С вашего разрешения я хотел бы сказать, что я тоже удивляюсь, какое она имеет отношение к нам, особенно ко мне. Как всем известно, у них в школах оценка, обратная нашей. У них единица равна нашей пятерке, и так далее…

— Так что же далее?

— А далее то, что в моем сочинении не подчеркнуто ни одно слово, не зачеркнута ни одна запятая. Короче говоря, нет ни одной ошибки. Вот я и спрашиваю: не означает ли единица, поставленная мне, прежнюю пятерку?

По классу снова прокатилась волна смеха, но быстро смолкла под нахмурившимся взглядом Нины Ивановны.

— Нет, Адам! Единица эта и есть единица, а никак не пятерка. Я знаю только венгерские сливы, растущие и в нашем школьном саду, — попыталась пошутить она, — но они к этой единице никакого отношения не имеют.

Адам не унимался:

— Разрешите все же узнать, почему мне поставлена единица?

— А вот так и надо было спросить сразу. За хороший стиль, за грамматику пятерку может поставить Наталья Ивановна. А за то, что ты написал не на тему, больше того — против темы, и поставлена единица.

— Прошу извинить меня, Нина Ивановна, но я не могу согласиться с вами, — продолжал свое Адам. — Тема была такая: «Каким бы мне хотелось видеть наш пришкольный сад и огород». Мне — это значит мне, Адаму Скрипке. Я и написал, каким бы мне хотелось его видеть…

Нина Ивановна не выдержала. Ей следовало бы, по-видимому, сказать просто: «Этот вопрос мы обсудим с тобой после урока» или что-нибудь подобное. Ее вывел из равновесия спокойный, твердый тон ученика. Хоть бы он сказал слово лишнее…

— То, что ты написал, не подходит к нашим условиям и к нашей программе, — выпалила она.

— Тогда надо было дать тему иную: «Каким бы хотела видеть наш школьный сад и огород программа», — не сдавался упрямый Адам.

Класс рассмеялся так, что, наверно, было слышно и на улице. Амвросий, сын кооператора, слегка заикавшийся, даже зашелся от смеха.

Нина Ивановна стукнула кулаком по столу:

— Вон из класса!

И тут случилось такое, чего не ожидала ни Нина Ивановна, ни упрямый Адам, ни сами ученики.

Какое-то мгновение, буквально мгновение, стояла тишина. Потом все ученики поднялись со своих мест и стремглав выбежали из класса.