Коллектив авторов - Литература. 11 класс. Часть 1

Есть на страницах первой книги и заговоры – описания того, как пыталась Аксинья «присушить» к себе Григория, обращаясь к старухе знахарке.

Но особое место занимают в романе песни: это и сами их тексты, и рассказ о том, как они исполняются, и явные переклички их лирических строк с событиями романа. В «Тихом Доне» около четырехсот строк песен, большая часть которых – в первой и во второй книгах. Песня сопровождала казака всю жизнь. В романе есть песни на все важнейшие случаи жизни, сопровождающие казака до его последнего дня.

Припомним как Степан, сам того не подозревая, заводит песню, которая рассказывает о событиях, напоминающих реальные:

«Вливаются в песню голоса и с соседних бричек. Поцокивают колеса на железных ходах, чихают от пыли кони, тягучая и сильная полой водой, течет над дорогой песня». Степан, не зная о том, что песня задевает и его судьбу, залихватски поет.

В роман-эпопею «Тихий Дон» народная песня входит в исполнении героев, своими мотивами, картинами, деталями.

Шолохов не только любил включать в повествование примеры из фольклора. Часто он использовал народно-поэтический принцип создания образа.

Фольклор «Тихий Дон»

«По улице дождик, «Накрапывал мелкий, будто

По широкой дождик, сквозь сито сеянный дождь».

Он не ситом сеет —

Ведром поливает…»

«За бабиной избушкой «…торчала срезанная горбушка месяца».

Висит хлеба краюшка».

Как видим, и песня, и загадка помогают созданию авторских образов.

Метафоры, эпитеты, сравнения автор активно использует в описаниях: «вздыбленные ветром белогривые облака», «на наших полях ветры пасутся», «наборным казачьим поясом – чеканом лежал нарядно перепоясавший небо Млечный Путь», «шафранный разлив песков»…

Можно проследить и за богатством развернутых сравнений, параллелизмов, олицетворений, фольклорной символики, в частности использование образов ворона и волка. Реплика, прозвучавшая в штабе Каледина: «Положение наше безнадежно» – звучит на фоне пейзажа: «За окнами сухо и четко кричали перелетавшие вороны. Они кружились над белой колокольней, как над падалью». Чуть позже офицер, склоняющийся над трупом покончившего с собой Каледина, слышит «…обрекающее, надсадное и звучное карканье ворон».

Не менее ярок образ-символ врага-волка: «Твердым, во всю ступню, волчьим шагом прошел чуть сутулый Каледин…»; Корнилов бежит из Быхова «в волчью глухую полночь»; Григорий «ощерился как волк» на Прохора Зыкова, когда он в Красной армии назвал его «благородием».

Приведем примеры антропоморфизмов в поэтике эпопеи: «Над займищем по черному недоступному небу шел ущербный месяц», «За займищем сдержанно поговаривал гром», «А над хутором пели дни, сплетаясь с ночами, ползли месяцы, дул ветер… и, застекленный прозрачно-зеленой лазурью, равнодушно шел к морю Дон…». Эти примеры только из первой книги.

Не забудем типичные для фольклора обращения. Именно обращением открывается роман: «Ой ты, наш батюшка тихий Дон!» Обращение самого автора к судьбе овдовевшей казачки: «Рви, родимая, на себе ворот последней рубахи!.. Нет у твоего куреня хозяина, нет у тебя мужа, у детишек твоих – отца…» и лирическое отступление – обращение к родному краю: «Степь родимая!..»

От названия и до последних строк романа-эпопеи герои и события связаны с миром природы. Природа в этом произведении отнюдь не фон, а часть жизни казачества. И не только события любых масштабов, но и движения мысли и чувств автора и его героев находят свой отклик в пейзаже на страницах «Тихого Дона».

Для автора природа – живая и трепетная сила. Именно в кульминации романа звучит страстный призыв-обращение к родной степи: «Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая, горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затвердевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу… Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, нержавеющей кровью политая степь!»

Великая река, степь, все времена года на ее просторах не только эстетически выразительные картины природы – это соучастники в трудовом круговороте жизни крестьянства, которые убедительно и равноправно живут на страницах всех книг романа-эпопеи. Можно, наверное, сказать, что картинам природы и постоянно возникающим образам из мира природы присущ эпический масштаб самого произведения.

В «Тихом Доне» невозможно рассматривать отдельно события мира людей и картины природы: их живую связь мы видим постоянно.

Понаблюдаем за поэтическим календарем, представленным на страницах романа-эпопеи.

«Степь лежала, покрытая голубоватым дымчатым куревом. Из-за облонского бугра вставал багровый месяц. Он скупо светил, не затмевая фосфорического света звезд».

«Весна шла недружно. Аквамариновая прозелень лесов уже сменилась богатым густо зеленым опереньем, зацветала степь, сошла полая вода, оставив в займище бесчисленное множество озер-блесток, а в ярах под крутыми склонами еще жался к суглинку изъеденный ростепелью снег, белел вызывающе ярко».

«С утра нещадно пекло солнце. В буром мареве кипятилась степь. Позади голубели лиловые отроги прихоперских гор, шафранным разливом лежали пески…»

«Отцвели разномастные травы. На гребнях никла безрадостная выгоревшая полынь. Короткие ночи истлевали быстро. По ночам на обуглено-черном небе несчетные сияли звезды; месяц – казачье солнышко, темнея ущербленной боковиной, светил скупо, бело; просторный Млечный Шлях сплетался с иными звездными путями…

А днями – зной, духота, мглистое курево. На выцветшей голубени неба – нещадное солнце, бестучье да коричневые стальные полудужья распростертых крыльев коршуна. По степи слепяще, неотразимо сияет ковыль, дымится бурая, верблюжьей окраски, горячая трава; коршун, кренясь, плывет в голубом, – внизу, по траве неслышно скользит его огромная тень…»

Все времена года воспроизведены на страницах романа-эпопеи. В пейзажных описаниях – казалось бы, нехитрый и привычный перечень того, что ежедневно видят герои – солнце, месяц, ветер, степь, но каждый раз рисунок новый и не найти случая, когда бы этот рисунок не перекликался с событиями в мире героев эпопеи. Причем эта связь очевидна и в масштабах всего Дона, и в масштабах конкретных судеб.