Владимир Соловьев - Степан Разин и его время

Однако администрация Алексея Михайловича получала все новые и новые подтверждения тому, что после плаванья за «зипунами» его участники и не думали возвращаться к прежней жизни на Дону. У властей были серьезные основания для опасений. Разин слишком явно продемонстрировал, что свободно может стать хозяином на Нижней Волге и Москва будет не в состоянии тягаться там с ним силами.

И вот предприимчивый «батька», как уважительно называли казаки своего атамана, опять что-то затевал. Но что именно? Куда и с какой целью снаряжает он новый поход? Эти вопросы не давали покоя царю и его окружению. Ответ на них должен был привезти в Москву специально посланный ранней весной 1670 года в Черкасск дворянин Г. Евдокимов. Ему же надлежало позаботиться о том, чтобы «закрыть» Дон: «учинить заставы крепкие» и прекратить доступ в казачий край людей и товаров.

В Черкасске государев посланец, официально прибывший якобы для того, чтобы объявить станичникам монаршье «благоволение», был с почетом принят старшйной во главе с К. Яковлевым. Собрался круг, на котором казакам прочли милостивую царскую грамоту. «Домовитые» донцы клятвенно заверили Евдокимова, что будут верой и правдой служить царю, в подтверждение чего в Москву должна была быть отправлена специальная казачья депутация. Но на другой день в Черкасск вихрем ворвался Разин с отрядом. Он потребовал собрать новый круг и велел цареву гонцу держать ответ перед ним. Разгневанный атаман уличал Евдокимова в том, что тот — боярский лазутчик. Сколько-нибудь убедительных опровержений Евдокимов представить не мог и за то, что вздумал на Дону шпионить, поплатился жизнью. Та же участь постигла другого посланца из Москвы — воеводу И. Хвостова. Расправе подверглись и те представители старшины, которые пытались противодействовать разинцам. Крайне обострились отношения между С. Т. Разиным и К. Яковлевым — новым и старым властителями Дона. Первый все более утверждался в казачьей среде как признанный лидер, второй, напротив, утрачивал былой авторитет, но не желал с этим мириться. Разин, хотя и чтил Яковлева как войскового атамана и как своего крестного, не хотел терпеть никакого вмешательства с его стороны в свои дела. Однажды, вскипев, он на него «с ножем метался», а когда Яковлев принялся поучать крестника, что, мол, не следовало убивать Евдокимова и, дескать, не сносить теперь ему за это головы, Разин резко ответил: «Ты де владей своим войском, а я де владею своим…»

О разделении донцов на два стана свидетельствует широко известная народная песня:

Существование на Дону двух социально противоположных лагерей было состоявшимся фактом, но ни одна из сторон не решалась вступить в открытую борьбу против другой: «домовитые», группировавшиеся вокруг К. Яковлева, сочли за лучшее выждать, так как перевес сил был явно не в их пользу, а голутвенные, шедшие за Разиным, не сомневались в том, что их главный враг за Доном, на Руси. Готовясь выступить в новый поход, они не подозревали, что оставляют у себя за спиной не надежного союзника, каким издавна привыкли донцы считать своего брата казака независимо от его достатка и положения, а вероломного противника. Разинцы слишком поздно отсекли от себя казачью верхушку, и это запоздалое прозрение дорого им обошлось.

Поскольку Евдокимов был разоблачен и убит, а Хвостов также не преуспел в своей шпионской миссии, царскому правительству пришлось воздержаться от посылки на Дон новых лазутчиков. Оно довольствовалось теми сведениями о разинском воинстве, которые поступали из южных уездов страны. Основным информатором московских властей был тамбовский воевода Я. Хитрово, с тревогой следивший за скоплением «мятежных» сил под Кагальником, так как полагал, что маршрут Разина вполне может лежать через Тамбов. Хитрово сообщал, что повстанцы пойдут «на Волгу или вверх Доном в Русь», ссылался на намерение Разина «з бояры повидатца». По словам тамбовского воеводы, вопрос о том, куда идти, несколько раз обсуждался на кругу. Большинство выкрикнуло «любо!», когда атаман призвал своих единомышленников «всем итти з Дону на Волгу, а с Волги итти в Русь против государевых неприятелей… чтоб… из Московского государства вывесть изменников бояр и думных людей и в городех воевод и приказных… и чорным людям дать свободу».

Подтверждались опасения господствующего класса: Разин замахивался на его власть, привилегированное положение, право безнаказанно угнетать народ и пользоваться плодами его труда. Если лейтмотив плаванья на Каспий — «зипуны», пожива, то цель второго похода — иная, и сообразно этому клич плаванья на Каспий «Мы веслом махнем — караван собьем» теперь звучал иначе: «Веслом махнем — Москвой тряхнем».

Правительство по полученным вестям спешно стягивало силы к Царицыну, в районе которого, как и три года назад, ожидался выход разинцев с Дона на Волгу. Сборный стрелецкий отряд численностью в 1200 человек под командованием головы Лопатина и воеводы Шереметева должен был преградить путь восставшим. Однако Разин, зная, что мешкать не в его интересах, опередил царских ратников и в середине мая берегом и водой вместе с атаманом Василием Усом подошел к Царицыну, имея под началом семитысячное войско. С тремя сотнями казаков Ус пытался присоединиться к повстанческой флотилии еще в 1668 году, но донской войсковой атаман М. Самаренин во главе отряда станичников предусмотрительно замкнул путь с Дона, в результате чего Усу не удалось осуществить свой план. Но следующие вехи его жизни тесно связаны с крестьянской войной, с именем С. Т. Разина.

Василий Родионович Ус был старше, искушеннее, опытнее Разина. Да и сил ещё хватало для большого атаманства. Как и всякий удалой донец, отличался он гордым нравом и не любил делиться с кем-либо славой — сам хотел быть первым. Но старшинство Разина сразу и безоговорочно признал, поверил в его живой казацкий ум, неистовую силу воли, упорную стойкость в делах, в его военную удачу и счастливую звезду.

Перед персидским походом, минуя Царицын и Астрахань, повстанцы были озабочены лишь одним: без помех пройти мимо этих городов и достичь дельты Волги, а затем выплыть на Каспий. Тогда в планы Разина не входил захват гражданских населенных пунктов и военных крепостей. Теперь же у него была именно такая цель. Он и его сподвижники хорошо понимали, что города — это стратегически важные опорные центры, заняв которые, они получат не только большие запасы оружия, боеприпасов, продовольствия, но и обеспечат при дальнейших боевых действиях безопасность своего тыла, смогут контролировать основные водные и сухопутные пути.