Анна Гутиева - О чем кричит редактор [publisher: SelfPub]

Писать может не каждый. Точнее, писать в смысле творить (понятие творчества см.чуть выше), а не писать ради того, чтобы написать – да, может не каждый.

Писательский кризис – тяжелая, но неизбежная из-за своей цикличности форма возвращения психики к нормальному, общечеловеческому состоянию сознания, попытка организма самосохраниться.

И последняя, главная мысль: писательство – это таинство. Отнеситесь к нему, как к служению, а то развелись в литературе сплошь нормальные, непафосные, без экзальтации и откровений свыше, одни умники от литературы и циники. Жуть какая.

Перейдем к более-менее логичному рассуждению (логика не мой конёк, надеюсь, вы улавливаете суть в буквах, а не читаете буквы – я честна, вы не можете не чувствовать, как действует обнаженные эмоции и откровенность. Будьте честными, будьте в своих буквах теми, кто вы есть – нежными, смущающимися, злыми, надменными, веселыми, ироничными, отрешенными).

Любые попытки сказать, что творчество не требует никакого измененного состояния сознания, мистики и озарений, приводят к тому, что мы сейчас имеем: лозунг «каждый может написать бестселлер за 30 дней» и как итог никаких бестселлеров и великих книг. Точнее бестселлеры такого позорного уровня, который отражает общечеловеческое состояние сознания.

Эта глава посвящена писателям, которые вдруг остановились, застыли в писательском ступоре, потеряли смысл создания книги, или я скажу такую фразу и думаю, многие поймут интуитивно, о чем я: выпали из потока. Писательство и книги есть, а писатель вне – идей, смыслов, слов, он больше не ощущает складывание букв в смыслы, как нечто естественное. Язык становится неповоротливым, мысли глупыми, герои измученными. Писать становится будто бы и не нужно.

Большинству я бы сказала: не пишется? – ну и не пишите. Но источник, который иссякает – это боль, ужас и трагедия для писателя. Быть причастным к некой абстрактной силе, которая диктует строчки, и вдруг стать оторванным. Это же сродни изгнанию людей из рая. Холод и пустота, бессмысленность и тяжкий труд без цели.

Ну где-то на этом месте те, у кого на данный момент все в порядке с творческим процессом или же умники, клепающие главы, словно из автомата, не задействуя ни сердце, ни внутренний поиск, ни ворочая сознанием ради нового слова, сморщатся на фразе «быть причастным к некой абстрактной силе» и скажут: «ой, как задолбали эти экзальтированные, делающие из писателя полубога, а из писательства процесс творения, сродни божественному. Ведь все очень просто – труд, знания и опыт». Смеюсь. Каждый раз смеюсь, когда сами писатели или любые окололитературные деятели несут подобную мысль. Скажите это Артюру Рембо в его 16 лет.

Слушайте, а вы бормочите вслух диалоги своих персонажей или что-нибудь в этом роде? Так спросила, чтобы уточнить, есть ли в вас толика безумия. Потому что, если вы нормальны, разговор о таинстве писательства не имеет смысла, ведь если творчество для вас не измененное состояние сознания, если вас не выкидывает за грань реальности, о чем вообще с вами разговаривать. Предположу, что вы ненормальны или понадеюсь, что я смогу вас окунуть в ненормальность, и продолжу наш «волшебный» разговор. (заметка для тех, кому это все чуждо)

Давайте немного вернемся назад и вспомним, было, ведь было такое, что творческий, в частности писательский процесс, сакрален, полон таинства и все такое? Замечали, что в современных книгах по писательству упорно развенчивают эту избранность писателя, и даже без всякого ужаса перед следующим высказыванием утверждается, что писать может каждый (ха-ха) и вообще за 30 дней будет готова книга. А уж рецептов для сотворения бестселлеров видимо-невидимо. Так, следите внимательно за словами:

КАЖДЫЙ! МОЖЕТ НАПИСАТЬ! БЕСТСЕЛЛЕР! ЗА 30 ДНЕЙ! – это абсурд, это рецепт антивеликой книги.

Ну, и не новость, что бестселлеров создать никак не получается. Я уже молчу о великих книгах. Не в рецептах дело. Не в каждом, который садится за книгу. Попробуем все-таки вернутся к дикой, лохматой от ветхости сакральности творческого процесса. Может, что-то было в том восприятии писателя, что позволяло им, уже классикам, творить бестселлеры, а лучше скажем, великие книги, не опираясь на курсы по сотворению таковых?

Я все чаще ловлю себя на мысли: зачем была написана очередная книга? Для чего и по какой причине писатель захотел ее написать. Я думаю, писатели стали писать свои книги, не вынимая сердца из груди. Так, корябают царапины и раны на коже, до сердца не доходят, а то и вовсе себя не трогают.

Я беспокоюсь о том, что изменение некоторых писательских установок в современных умах сильно повредили тому творческому процессу, который у нас теперь якобы весь изучен и разобран на составные части и правила. Вы читали «Мужество творить» Ролло Мэя? Надо почитать, дорогие писатели. Сложно, как и любая психокнига, но оно того стоит, начните со второй главы сразу. В книге нужный баланс уважительного и глубокого отношения к творческому процессу, как к высшим возможностям человеческой психики, как к особому состоянию сознания, в которое не каждый может «впасть», и психологически научного подхода к его тонкостям. Я бы назвала эту книгу одну из вдохновляющих для писателей, потому что, когда у писателя отнимают трепетное отношение к процессу, что-то неизбежно ломается в его душе, я не утверждаю точно, скорее интуитивно улавливаю, что циничные «каждый может», «возьми и пиши», «писатель – это не вдохновение, это труд», «писатель глуп, когда делает вид, будто его посетила муза» и прочее, что отнимает у процесса писательства ореол со-творения (дефис намеренно для передачи смысла), передачи особой информации, образов, смыслов откуда-то Оттуда в простое Сюда. Лишение пафосности и экзальтированности писательского процесса – это убийство писательской души.

Я думаю, может оттого, что писатели перестали верить в свою избранность, они перестали писать великие книги – быть проводниками, писательством передавать особые смыслы, не считают нужным долго и кропотливо трудиться над книгой, чтобы идея точно дошла до умов, всполошила мир, писатели перестали входить в транс и творить. Они просто пишут. Просто пишут книги. Как можно скорее.

Есть большая разница между «сесть и начать писать» и между «войти в поток, поймать измененное состояние сознания и начать писать».

В первом случае писать может каждый.

Во втором – избранные, те, кто потрудились душой, сознанием, чтобы обрести связь с неизвестно чем, откуда писатели черпают слова горстями.

Если вы не испытали эту разницу, вы не поймете, о чем речь. Но давайте попробуем испытать. А те, кто знает, в чем разница, но выпал в нормальность и не может вернуться, давайте попробуем вернуться. Во второй части этой главы рассмотрим подробнее. А сейчас два отступления о творчестве.