И. Старцев - К новой философии

Как видно из этого примера, лучше было бы назвать такую гносеологию теоретической основой для науки, нежели практическим аппаратом для подтверждения любого человеческого знания. В прямой конфликт с кантианской гносеологией вступает гносеологическая теория Айн Рэнд, которая, с академической точки зрения, гносеологией не считается, так как она будто бы не подтверждает знание или лишь несёт иной, ненаучный смысл. Однако её гносеология основывается на создании содержащих смысл для каждого индивида понятий и, следовательно, знаний, и путём гносеологического синтеза (под названием интеграцией) знание получает автоматическое подтверждение, в отличие от кантианской гносеологии. Также противоположно кантианской гносеологии гносеология Рэнд не отрицает влияние природы сознания в процессе приобретения знаний и не рассматривает объекты в себе как непознаваемые, а лишь ставит целью изучения объектов самих по себе , достижение знания о которых не ограничивается способами строгой, синтетической науки.

Потому что реальность воспринимается сама по себе не под одними только мыслями, рассматриваемыми в самих себе, следует показать возможные способы преодоления различий субъектов и объектов. Однако, данное преодоление должно быть квази-гносеологическим, чтобы не отрываться от данных философских вопросов, но также должно быть достаточно сформулировано и в научной степени, чтобы не отходить от фактов под вопросом. Если понимать объектность под онтологией и субъектность под гносеологией, [19] Онтологией здесь являются определённым образом организованные предметы изучения науки, а гносеологией – точки зрения на эти предметы, и эти определения будут рассмотрены в конце данной главы. Философия, в общем представляющая из себя гносеологическую систему, основывается на предметах, изучаемых наукой, но она, не ограничиваясь научным анализом, стремится составить к ним чисто человеческое отношение. то многое уже станет ясно, и без такого, хоть и упрощённого, представления о сущности самых важных философских дисциплин будет невероятно продолжение обсуждений в этой книге. Для начала я хочу предложить некоторые моменты из гносеологии Рэнд, хоть они и могут показаться весьма простыми для их последовательного серьёзного рассмотрения.

Гарри Бинсвангер, один из известных Объективистских философов, в своей лекции о Восприятии (2006) подробно объясняет связь восприятия с ощущениями и понятиями. Он представляет сведения и размышления в поддержку предпосылки о том, что мы рождаемся воспринимающими через наше индивидуальное поле сознания. Его лекция развивает, в традиции Рэнд, гносеологию, то есть теорию о знании, отвечающую на такие вопросы, как: Какова природа знания? Как можно сказать, что мы знаем? Каков процесс познания? Гносеология (или, также известная на западе, как эпистемология), разработанная Айн Рэнд (1990), предоставляет некоторые упущенные связи с классическим, аристотелевым мировоззрением.

Понятийный этап гносеологии выводится из интеграции перцептов (умственных образов) в понятия (слова с определениями). Ощущения, затем, также выводятся путём представления способов восприятия. Правильный порядок гносеологической эволюции проходит через этапы рэндовской теории понятий следующим образом:

1) восприятие,

2) понятие,

3) ощущение. [20] Термины «ощущение», «восприятие» и «понятие» заняты мной у Айн Рэнд (1990).

Другими словами, процесс начинается со средоточия, свободно продолжается к обобщению, а потом к пониманию того, как мы фокусируемся физическими чувствами. Теория понятий Рэнд является настолько самоочевидной, что заставляет нас судить о гениальной простоте самой Рэнд, но её гносеология ещё не закончена, что особенно ценно, если пожелать интегрировать её с философией Аристотеля. Отделяясь от Аристотеля, в работе, определяющей Объективизм, Леонард Пейкофф (1991) пишет:

Каждая сущность, говорит Аристотель, – это метафизический комплекс, созданный из двух частей: формы и материи, или структуры и вещества. Первое – фактор обобщающий, повторяющееся в каждом отдельном случае группы, что и позволяет нам соединить эти случайности в едином понятии. Второе же – определяющий фактор, уникальный в каждом случае, что и делает каждую вещь неповторимой и конкретной. (гл. 4, «Интринзицизм и Субъективизм как Две Формы, Отрицающие Объективность).

«Теория блестящая», он следом добавляет, «и даже верная во множестве ключевых случаев». Однако, Пейкофф, следуя за Рэнд, отложил «блестящую» теорию Аристотеля. И это нехорошо, потому что ещё можно найти в ней потенциал истинности. Аристотель метафизически предугадал действительную физическую особенность мира, открытую только в XIX веке. Далее я попытаюсь оправдать данное утверждение на примере с электромагнитными полями. [21] Две концептуальные «метафоры», данные Лакоффым и Джонсоном под видом критики аристотелевой философии в Философии во Плоти (1999, гл. 18), «Идеи есть Эссенции» и «Эссенция есть Форма», теперь смогут нами представляться, хотя бы частично, буквально.

Когда создаётся стул, его электромагнитное поле формы стула – это нечто нетронутое ( tabula rasa [22]). Исходя из понятия об этом поле, мы можем сделать заключение, что стул состоит из частиц или вещества, но не имеет другой формы. И чем дольше мы воспринимаем этот стул или пользуемся им, тем больше наше сознание взаимодействует с его полем. Тем самым, мы активно помогаем формированию его восприятия как стула, то есть его электромагнитного поля, которое становится присущим стулу самому по себе. [23]Взрослые автоматизируют такие взаимодействия, и поэтому их подсознание может выполнять усвоенные процессы. Разум – это один из таких сложных электромагнитных полей, которыми мы обладаем. Он позволяет нашему полю осознания охватывать для осмысления объекты, содержащиеся в нём, копируя или запечатлевая их внутри, [24]таким образом, также создавая из них понятия. Нейронные вспышки, которые мы наблюдаем в мозге, возможно, являются операциями, производимыми нейронами, для записи в память или воспроизведения информации из неё. [25]

Память, в основном, – воображаемое воссоздание информации, частично запечатлённой нашими нейронами. Но восприятие тоже может воспользоваться воображением, так как мы никогда сразу не воспринимаем целых предметов, а только одну из их внешних сторон. Одна из проблем, замешанных с восприятием, зависит от вопроса о возможности того, отчего мы думаем, что воспринимаем предмет, когда мы воспринимаем лишь его часть. Мы вспоминаем наше прошлое восприятие предмета с разных сторон и тогда образно интегрируем воспоминания, чтобы думать, что мы воспринимаем целый предмет? Возможно, память и восприятие работают сообща, и восприятие воздействует на наши взгляды и верования. В физический момент мы не находим памяти прошлого или будущего; наше нынешнее представление о чём-то из другого времени создаётся только в памяти настоящего. Вот так о взаимодействии восприятия и воображения писал Кант в первом издании Критики чистого разума (без подобного во втором издании):