Алла Андреева - Москва в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», или Загадки великого мастера

Далее, уже по левой стороне улицы Забелина, рядом с особняком, где расположилось Императорское православное Палестинское Общество, в крошечном сквере увидим памятник поэту.

Памятник Мандельштаму

Голову поэта изваяла скульптор Елена Мунц.

Автор постамента-колонны – Дмитрий Шаховской.

Голова поэта напоминает посмертную маску. Глаза закрыты, черты лица предельно заострены, голова запрокинута назад.

На кубах постамента выбиты стихотворные строки: «За гремучую доблесть грядущих веков, за высокое племя людей».

А рядом дом, где поэт часто бывал и даже жил некоторое время у своего младшего брата Александра. Брат Осипа Мандельштама, Александр или Шура, как его звали в семье, не был профессиональным литератором. Известна только одна статья, написанная им – «Красный книгоноша». Александр был специалистом по книжному делу, работал при Госиздате.

Он занимал в этом доме одну комнату в коммунальной квартире. Рассказывал о ней так: «большая, узкая, светлая, с высоким потолком и большим венецианским окном, а в окне – вид на Ивановский монастырь».

Вход в дом находится с противоположной стороны, со стороны Старосадского переулка, поэтому точный адрес этой квартиры: Старосадский переулок, дом 10, кв. 3.

Осип Мандельштам погиб в 1938 году в пересыльном лагере. Трагический удел великих русских поэтов: травля и убийство. За что?! За стихи.

Молодым людям, в 21 веке, трудно себе представить, что власти огромной страны могут ожесточенно преследовать и убить, в конце концов, поэта.

«Да кто его читал?». «Кому он опасен?». «Нет, ну не серьёзно…».

Но, получается, что читали. Что он был опасен.

Как не вспомнить: «поэт в России больше, чем поэт»!

Сами собой приходят на память два знаменитых стихотворения Осипа Мандельштама.

Мы живём, под собою не чуя страны

Мы живём, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

И слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются глазища

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него – то малина,

И широкая грудь осетина.

Осип Мандельштам. Ноябрь, 1933.

И ещё…

Ленинград

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,

До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей

Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,

Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать!

У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,

Шевеля кандалами цепочек дверных.

Повернув на первом же т-образном перекрёстке с улицы Забелина налево, в Старосадский переулок, мы уже через несколько минут выйдем на Покровку, там как раз, где в доме №3 в 1920-ые годы располагалось общежитие литераторов.

В этом здании давно нет общежития литераторов. Нет даже мемориальных досок на фасаде.

Есть только табличка, прикреплённая к водосточной трубе. Это – инициатива жителей района, поддержанная местной Управой. Как напоминание нам о том, что и до нас здесь жили люди. Жили, работали, мечтали о чём-то, ходили по этим же улицам…

Табличка на стене дома №3, на Покровке

Поэтому поблагодарим сотрудников расположенного неподалёку, в Армянском переулке, музея «Огни Москвы» за то, что они создали программу «Наши соседи», за то, что установили такие справочные таблички и продолжим наш путь по Покровке.

А Покровка выведет нас прямиком к Чистопрудному бульвару.

Вот на этом самом месте, у входа на бульвар со стороны Покровских ворот, стояла будочка «Пиво-воды». Я помню, она существовала ещё в 90-ые годы прошлого века. Это была уже не разноцветная «будочка», которая была во времена Михаила Булгакова, а другая, «ларёк» из пластика, но надпись на нём была всё та же, традиционная: «Пиво-воды». Когда-то подобных «будочек» в Москве было много.

Вид на Чистопрудный бульвар со стороны Покровки

Чистопрудный бульвар – это часть Бульварного кольца между Покровским и Сретенским бульварами.

Чистые пруды – это на самом деле один пруд, по форме напоминающий вытянутый прямоугольник. Вокруг пруда разбит сквер, растут липы, по аллеям вдоль пруда любят прогуливаться москвичи. Здесь приятно посидеть на скамейке, коих множество установлено вдоль пруда, полюбоваться водной гладью. Еще не так давно здесь плавали лебеди.

Зимой, когда пруд замерзает, здесь по традиции открывается каток. Надо льдом развешивают гирлянды из разноцветных лампочек, в центре катка устанавливают ёлку, ставят дополнительные скамейки, играет музыка…

В общем, Чистопрудный бульвар хорош в любое время года.

Бульвар обнесен невысокой чугунной оградой со всех сторон. Вдоль ограды бегут трамваи.

Вид на Чистопрудный бульвар с внешней стороны Бульварного кольца.

Вид на проходящий трамвай с Чистопрудного бульвара

Вообще то, давно пора нам, как и героям романа, Берлиозу и Бездомному, перейти трамвайные пути, войти в сквер под липы, выпить абрикосовой воды и сесть на скамью лицом к воде. На одной из скамеек сквера еще в прошлом году был нарисован огромных размеров кот.

Посидим, глядя на воду и на то, как солнце отражается в окнах соседних домов, затем пройдем по скверу вдоль пруда в сторону Сретенского бульвара и Мясницкой улицы, увидим многое из того, о чём писал Булгаков и попробуем разгадать некоторые загадки.