Борис Тебиев - …И в просвещении стать с веком наравне. Том I

Воспитанник университетского Благородного пансиона, а впоследствии профессор Московского университета по кафедре красноречия и поэзии А. Ф. Мерзляков, вспоминая о «невозвратимых временах» своей пансионерской и студенческой жизни, писал: «Пламенная любовь к литературе, простые, искренние расположения друг к другу, свобода, сладостная беспечность, любезная мечтательность, взаимное доверие, любовь к человечеству, ко всему изящному, стремительность к добру, невинная, охотная, бескорыстная, даже исступительная: вот что было жизнею наших собраний, наших разговоров, наших действий!.. Мы строго критиковали друг друга письменно и словесно, разбирали знаменитейших писателей, которых почитали образцами своими, рассуждали почти о всех важнейших для человечества предметах, спорили много и шумно за столом ученым, и расходились добрыми друзьями по домам» [14].

Постижение высоких нравственных истин воспитанниками университетского Благородного пансиона осуществлялось на примерах биографий выдающихся деятелей прошлого – писателей, ученых, полководцев. Один из воспитанников пансиона С. М. Соковнин, описывая в ученическом сочинении жизненный путь Александра Македонского, выделял, например, такие штрихи биографии великого полководца: добродетель и мужество делали Александра героем, счастье – уничижало его, гордость делала его жестоким, гнев – убийцей друга, развращение – невольником и вскоре жертвою своих страстей. Исследование добродетелей и пороков позволяло воспитанникам пансиона правильно выбирать собственную жизненную линию, руководствоваться высокими моральными принципами.

Весь внутренний строй пансионской жизни, как и педагогика тех лет, был пронизан духом патриотизма. Патриотизм был ведущей темой, которая звучала в сочинениях учеников, их стихотворных произведениях, в речах на торжественных пансионских актах. На торжественном акте в год рождения А. С. Пушкина, например, один из воспитанников прочитал собравшимся «Речь о любви к Отечеству». «Итак, что есть любовь к Отечеству? – спрашивал юный автор и, отвечая на свой вопрос, убежденно говорил: – Она есть любовь к порядку, к устройству, к законам, к добродетели, к общему и собственному благу. Когда человек-гражданин, достигнув зрелости нравственного и телесного своего возраста, начинает чувствовать себя во всей полноте, тогда Отечество приемлет его и, вознеся глас свой, вещает: «Сын мой!.. Чем ты будешь мне полезен?». Призванный в храм Фемидин, да судить про людей, вняв гласу Отечества, говорит: «Зерцало истины будет озарять все мысли и дела мои. Злодейство не восторжествует; невинность не постраждет». Без трепета садится он на место свое, и судилище его есть храм, где не приемлется другого всесожжения, кроме приносимого невинностью, и где внятен глас только правоты. Так исполняет обязанности свои сын Отечества, коему вверяет оно весы правды! Так свидетельствует он любовь свою к нему, приверженность законам и общему благу!.. Вступивший на поприще наук, ответствует Отечеству: «Я посвящу жизнь свою исследованию истины; я дерзну тебе говорить ее…» [15].

Добрая слава о Благородном университетском пансионе (позднее он стал называться Московским дворянским институтом) сохранялась на протяжении многих последующих десятилетий. Учившийся здесь в 1836—1838 гг. М. Е. Салтыков-Щедрин, вспоминая то время, писал: «Публичное воспитание я начал в Москве, в специально-дворянском заведении, задача которого состояла преимущественно в подготовке „питомцев славы“. Заведение, впрочем, имело хорошие традиции и пользовалось отличной репутацией. Во главе его почти всегда стояли… люди, обладавшие здравым смыслом и человечностью».

Нельзя не сказать добрых слов и о разночинной гимназии, действовавшей при Московском университете с момента его создания. В 1787 г. здесь обучались 1010 гимназистов (студентов в университете было всего 80), а в 1800—1803 гг. – 3300 человек. После открытия в 1779 г. университетского Благородного пансиона состав гимназии стал довольно демократичным. Здесь учились дети различных сословий, кроме крепостных. По своей структуре гимназия делилась на три последовательные «школы» – русскую, латинскую и новых европейских языков. Этот замысел принадлежал еще М. В. Ломоносову, создателю Московского университета.

В русской школе учащиеся изучали чтение и письмо на русском языке и латыни, элементарные основы грамматики. В нижнем классе латинской школы продолжалось изучение русского и латинского языков. Серьезное внимание здесь уделялось переводам с латинского языка на русский и с русского на латинский. Кроме того, в программу обучения входили чистописание и четыре действия арифметики. В среднем классе латинской школы изучались русский язык и латинский синтаксис, продолжались занятия переводами, начиналось изучение греческого языка и российского стихосложения, проходились дроби, геометрия и алгебра. В высшем классе наряду с изучением латинского и греческого языков изучались российское стихосложение и риторика, арифметика, геометрия и алгебра. Здесь начиналось изучение античной литературы, географии, всеобщей истории и философии, одной из составных частей которой являлась физика. Факультативно гимназисты посещали занятия по музыке и пению.

Во главе университетской гимназии стояли ректор и инспектор, назначавшиеся из числа университетских профессоров. В разное время гимназию возглавляли такие известные ученые и педагоги, как А. А. Барсов, Х. А. Чеботарев, П. И. Страхов. Примечателен и состав преподавателей, среди которых было немало университетских профессоров. Из числа лучших учеников учителя гимназии подбирали себе помощников – аудиторов , которые проверяли выполнение домашних заданий, следили за тем, кто из учащихся отстает и нуждается в помощи, занимались с отстающими товарищами. С 1768 г. была введена урочная форма проведения занятий. При гимназии действовала библиотека, книжный фонд которой постоянно пополнялся педагогической и методической литературой, лучшими произведениями отечественных и зарубежных авторов. Одним из первых учебников для всех классов являлась книга Яна Амоса Коменского «Мир чувственных вещей в картинках». Книга была специально отпечатана для гимназии в университетской типографии тиражом 400 экземпляров. Затем последовало ее новое издание.

Серьезное внимание в гимназии уделялось воспитательной работе с учащимися, которая осуществлялась на основе «Регламента университетской гимназии», составленного М. В. Ломоносовым. Согласно «Регламенту» учителя были обязаны воспитывать своих питомцев на положительных примерах, относиться к ним гуманно и доброжелательно. Распространенные в педагогической практике многих европейских стран розги и карцер разрешалось применять лишь в исключительных случаях, во всех же остальных следовало ограничиваться «словесным увещанием».