Ирина Галинская - Культурология. Дайджест №1 / 2018

Эту часть книги «Душа и миф» – «Введение в сущность мифологии» – Юнг написал вместе с венгерским мифологом К. Кереньи, цитирую его слова:

«Он [Юнг. – В. М .] находит в четверице свойство того “центра” целостности человека, который он рассматривает как результат индивидуации и называет “самостью “. <���…> Из-за возможных вариаций чисел он отвергает идею четырех небесных четвертей, но с необходимыми оговорками допускает существование космического происхождения совсем иного рода: по его словам, он видит странный lusus naturae 4 4 Lusus naturae – игра, шутка природы Отклонение от нормального типа – лат. в том, что основным химическим составляющим физического организма является углерод, который обладает валентностью четыре. Более того, продолжает он, алмаз – в восточных текстах символ законченной индивидуации…– представляет собой, как мы знаем, кристаллизированный углерод. Если это нечто большее, чем просто “шутка природы”, то, как подчеркивал Юнг, поскольку феномен четверицы является не просто изобретением сознательного разума, но “спонтанным продуктом объективной души”, фундаментальная тема мифологии может быть понята только в соотнесении с неорганическим в человеке» (30, с. 29–30).

Мало поводов предполагать, что Юнг и Кереньи были знакомы с открытием Бутлерова. Подобное совпадение вместе с поэтическими интуициями свидетельствует о «скрытом порядке» С. Хокинга, «общем плане» Жоффруа, «лестнице метаморфоз» Руми и, конечно, «лестнице» Ламарка, открытие которой современный ученый сравнил с революцией, «произведенной Коперником в астрономии» (2, с. 392).

Если так, то «порядок», «план», «лестница» подтверждают наличие направления: от неорганического к органическому и к человеку. По этой единственной (отбросив незначительные оговорки) причине непрерывно и развитие культуры, тоже имеющее направление и тоже не зависящее – по своему содержанию – ни от времени, ни от географического места, ни от расы, коль скоро вписывается в представление о едином плане и порядке.

Об этих «плане и порядке» Дарвин заметил:

«Истинное сродство органических существ, в отличие от их сходств, вызываемых одинаковыми приспособлениями, обязано… наследственности и единству происхождения (4, с. 559–560).

Общеприродная закономерность выразилась и в духовной деятельности человека, свойственной его природе и отличающей его от остальных обитателей Вселенной:

«…В так называемых Книгах Гермеса о священных именах говорится, что энергию, связанную с вращением солнца, египтяне называют Гором, а эллины – Аполлоном; энергию же, связанную с ветром, одни называют Осирисом, другие – Сараписом, третьи по-египетски – Софис. А Софис означает “беременность” (киэсис) или “быть беременной” (киэйн). Поэтому вследствие ошибки в словах по-гречески Псом (кион) называется то созвездие, которое считают уделом Исиды. Итак, менее всего стоит препираться из-за имен; однако я скорее уступлю египтянам имя Сараписа, чем Осириса, ибо первое из них – чужеземное, второе – греческое, и я считаю, что оба они принадлежат одному богу и одной энергии » (19, c. 71).

Одна энергия и единство происхождения – принципы культуры, восходящей, если пропустить все промежуточные фазы, к праначалу самой жизни, которое современные эволюционисты именуют LUCA (Last Universal Common Ancestor – последний универсальный общий предок ).

Не исключено, М. Фичино, один из флорентийских неоплатоников XV в., высказал родственную мысль, и не обязательно под влиянием Плутарха:

«…Над всем множеством сложных вещей должно находиться простое по природе Единое…» (23, с. 211).

Сотрудник Фичино по Флорентийской академии, Пико делла Мирандола, утверждал: «… Человек есть посредник между всеми созданиями, близкий к высшим и господин над низшими, истолкователь природы в силу проницательности ума, ясности мышления и пытливости интеллекта, промежуток между неизменной вечностью и текущим временем …» (18, с. 248).

Человек потому посредничает, что содержит не только предшествующие материальные формы, как о том писал Дарвин, но и «одну энергию» Плутарха, «единое» Фичино и «общего предка» современных биологов-эволюционистов:

«Вопрос о происхождении жизни по природе своей не может быть только биологическим , поскольку до того, как возникла жизнь… существовала “ предбиологическая” химия , которая должна рассматриваться с точек зрения химии, геохимии и геофизики» (9, c. 395–396).

Ученый прав: это вопрос не только биологический, но, прибавлю, общегуманитарный , и, ответив на него, получим ответ о направлении культуры, восходящей к универсальному общему предку, которым (как частный случай) объяснимо уже аксиоматическое родство сюжетных схем известных ныне мифологий: «…Мы встречаем одни и те же мифические и сказочные мотивы во всех углах земного простора, так что негр южноамериканских штатов воспроизводит в своих сновидениях мотивы греческой мифологии, а торговый ученик из швейцарцев повторяет в своем психозе видение египетского гностика» (31, с. 666).

И не только «мифические мотивы», но и знаки. Одна из учениц Юнга открыла универсальность графической символики, распространенной по всей земле, в частности, символики круга в искусстве Востока и − независимо от Востока – в христианском искусстве (розетки над входом в готические соборы и в окнах; нимбы святых). Находят круг в наскальных изображениях неолита (еще до изобретения колеса) (24, с. 313–314).

В параллель один пример: «Включая… эти цвета, я вновь произвел наблюдения, чтобы… сравнить, будут ли части изображения, занимаемые цветами, пропорциональными струне, разделенной так, чтобы каждая ступень отвечала октаве?» (16, с. 216).

Речь идет о явлении, которое спустя столетия А.Н. Скрябин назвал «цветомузыкой». Я не нашел подтверждений интереса композитора к сочинениям Ньютона и предполагаю, что идея пришла на ум Скрябину без английской подсказки.

Свидетельством справедливости вышеприведенных суждений считаю книгу П. Дейссена «Веданта и Платон в свете Кантовой философии» (см.: 5). Немецкий философ открыл совпадающие интеллектуальные мотивы в трех независимых традициях: Древней Индии, Греции и Германии, хотя европейцы тех времен не были знакомы с Ведантой.

И еще: «Для Фичино Платон одновременно и “Моисей, говорящий на аттическом греческом языке”, и наследник мудрости Орфея, Гермеса Трисмегиста, Зороастра и мудрецов Древнего Египта» (17, с. 161).

Следовательно: человечество едино по происхождению (универсальный предок) и направлению развития до усложнения исходной организации, иначе необъяснимы названные совпадения, поэтому разницу расовую и национальную можно отнести к разнице «физиологических стилей», не затрагивающей фундаментального родства (единства).