Людвик Соучек - Там, где не слышно голоса

Существует много других морских сигналов. Их передают маяки, береговые станции, сторожевые суда. Они сигнализируют о высоте прилива, о силе и направлении ветра, предупреждают о мелях, об обломках затонувших судов и о многом другом.

Ну, а что дальше? Давайте поднимем флаг международного свода сигналов, который знают и не очень то любят все моряки, — «синего Петра».

Вы еще не забыли, что означает этот флаг? Ну, конечно, нет! Корабль готов к отплытию, все наверх! Отправляемся в плавание, на поиски приключений и интересных открытий.

RBA! До свидания, моряки!

Синий Петр — все должны быть на борту!

Несколько мрачноватое название главы? Не правда ли? Однако именно эти слова слышались многим европейским путешественникам из глубины африканских джунглей, когда до них доносились глухие удары негритянских тамтамов.

Человек обычно боится того, чего не понимает. Его пугает тайна. Тайну «тамтамового телеграфа» долгое время не удавалось разгадать. Сейчас ее секрет раскрыт. Но речь негритянских барабанов от этого не стала более понятной.

Барабан как средство связи использовался с древнейших времен. Когда матросы первых португальских каравелл, отправленных принцем Генрихом Мореплавателем к берегам Гвинеи (так называли тогда все западное побережье Африки), сошли на берег, до них из глубины лесов донеслись звуки барабанов. Тамтамы предупреждали о приближении белых, которые грабили негритянские деревни, угоняли в рабство людей, захватывали слоновую кость и золото. Звуки барабанов слышал путешественник Ливингстон. Они преследовали журналиста Стэнли, отправившегося на поиски Ливингстона, пропавшего без вести в дебрях Центральной Африки. Тревожные звуки туземных барабанов слышал и чешский путешественник Голуб.

Рассказы о речи тамтамов можно было бы счесть выдумкой, если бы их не подтвердили люди, словам которых нельзя не верить. Английские чиновники, отрезанные от мира в заброшенных африканских деревушках, узнавали, например, о победах и поражениях на фронтах первой и второй мировых войн сначала от своих слуг-туземцев, а уже потом — с опозданием в несколько дней — по почте. Сообщения из Северной Африки передавались с необыкновенной быстротой на юг — в пустыню Калахари. Железный закон — приняв сообщение, тут же передать его дальше — соблюдался в Африке точно так же, как в Европе — и негритянский «барабанщик» выполнял его, как любой другой телеграфист мира. Когда известный вождь, объединивший ряд негритянских племен, — «бык» Лобенгуэла поднял восстание «длинных ножей» против англичан, вся Африка следила за его успехами и поражениями. Тамтамовый телеграф передавал сообщения через реки, леса и озера, через болота и морские заливы.

На кораблях, увозивших черных рабов в Америку, африканские тамтамы попали в испанские владения — на Кубу, Гаити, в Порторико и на Тринидад. Правда, их там не всегда применяли по назначению. Когда пиратским кораблям не хватало пушек, чтобы запугать хорошо вооруженные суда испанской береговой стражи (Гварди Костас), они всовывали в амбразуры «дула» негритянских барабанов. Дело в том, что тамтамы африканских негров напоминали пушки. Их выдалбливали или выжигали из стволов деревьев. В длину они достигали иногда четырех метров; к одному концу суживались. Почти во всю длину тамтама тянулась щель, по которой барабанщик бил палочками из «железного дерева», по твердости почти не уступавшего металлу.

Средством такой своеобразной «телеграфной» связи служил выдолбленный ствол дерева и две палочки — барабан, называемый «локали».

Конечно, европейские и американские телеграфисты пользовались во второй половине XIX века в период расцвета телеграфа исключительным уважением, однако их славу никак нельзя сравнить со славой и богатством африканских служителей тамтамов. Наряду с вождем и местным шаманом, они были самыми уважаемыми жителями деревни. Из поколения в поколение передавались тайны тамтамовой речи. За их разглашение угрожала смерть. Эта традиция жива до наших дней. В Праге, в Карловом университете на медицинском факультете учился студент из Гвинеи. Он происходил из семьи служителей тамтамов. Не удивительно, что друзья и коллеги расспрашивали его об игре на тамтаме. Он только улыбался, отшучивался, даже соглашался показать свое искусство, но никому его не объяснял.

И все же, как мы уже сказали, нам кое-что удалось узнать о «речи» тамтамов. Ошибались те ученые, которые долго и упорно пытались свести речь тамтамов к системе знаков, обозначающих отдельные буквы или слова. Такое представление порождено техникой современного телеграфа. Однако сходство между вытюкивающим азбуку Морзе телеграфистом и негром, бьющим в барабан, чисто внешнее. В этом легко убедиться на любом негритянском празднике, где танцуют или поют. Такой праздник — удивительное зрелище.

И американские индейцы пользовались барабанами для сигнализации...

однако чаще, чем для сигнализации, ими пользовались во время праздников, как музыкальными инструментами.

Запевала исполняет несколько тактов сложной мелодии, то поднимающейся, то падающей. В песне поется о радости или о горе, о грусти или печали. Никто до этого не слышал ее, она только что родилась. И тем не менее все присутствующие начинают подпевать. Раздается величественная мелодия. Ее поют в четыре голоса. И как поют! Без единой ошибки, без единой фальшивой ноты. Написав эту главу, я зашел к известному профессору Пражской консерватории и задал ему несколько вопросов:

— Какой народ, на ваш взгляд, наиболее музыкальный? — спросил я.

— Негры! — не задумываясь, ответил профессор. — Они великолепно и без малейшей подготовки берут вторум, терцию и кварту. А их способность играть на инструментах, которыми они никогда в жизни не пользовались и которых, возможно, даже никогда не видели, просто поразительна. Именно это искусство импровизации породило джаз.

— И только негры обладают такими музыкальными данными? А кого бы вы назвали из других народов?

— Соперничать с ними могут, по-моему, только украинцы и жители Уэлса.

Вот где лежит разгадка тайны тамтамов. Это не сигналы, а настоящая речь. Тамтам говорит. «Шаман» подражает живой речи — ее словам и фразам. Но только человек с необыкновенно развитым и натренированным слухом может их понять. Представьте себе охотника, любящего лесных птиц. Он их слышит! В крике перепела ему слышится «Подь-полоть», а в воробьином чириканьи: «Чик-чирик-чик-чик». Негритянский «барабанщик» с удивительной точностью ударяет палочками по разным местам тамтама, меняя тем самым высоту и силу звука. Единый язык, которым с небольшими изменениями пользуются по всей Африке для передачи обычных сообщений, понятен всем. А тайная речь, передающаяся из рода в род поколениями служителей тамтамов, доступна только «посвященным». Это действительно «тайная речь».