Людвик Соучек - Там, где не слышно голоса

«Да здравствует республика!»

Было воскресенье, четвертое сентября 1871 года. Франция снова стала республикой. Французский народ поднялся на защиту родины, простые люди взяли в руки оружие, которое отбросили продажные генералы и трусливые политики. Но враг стремительно продвигался вперед. Еще недавно поезда ехали из Парижа до Бра-де-Дюка, потом уже только до Ветра, еще через день последней станцией стал Шалон и, наконец, Эперне. Через девятнадцать дней прусские войска были в предместье Парижа.

Париж сражался. Париж победил. Прекрасно вооруженные, вымуштрованные прусские дивизии в бою на Греннвилльской равнине были разбиты плохо обученными отрядами Национальной гвардии. Современные ружья были лишь у немногих французских солдат. Большая часть сражалась с ружьями времен наполеоновских войн, со старинными мушкетами, извлеченными из театральных кладовых и кабаре. Сторожа музеев и дворцов остались на своих местах. Только теперь они прятались за мраморными скульптурами и гранитными саркофагами с ружьями в руках. Стены, пробитые прусскими ядрами, превратились в амбразуры.

Энтузиазм растет. Великие идеалы свободы, равенства и братства, давно забытые буржуазией, снова провозглашают те, кому суждено претворить их в жизнь. Париж хочет отстоять свою свободу. Нет оружия? — Не беда! Сделаем! Не хватает продовольствия? — Выдержим! В меню парижских ресторанов появляются новые блюда: жаркое из крыс, вороний паштет. Даже если придется съесть львов, тигров и тюленей из зоопарка, врагам не сломить Парижа. Но вот без чего, действительно, нельзя существовать: без связи с остальными областями Франции, с другими странами.

Пруссаки утверждают повсюду, что Париж покорился, что Париж сдался. Отчаянные храбрецы, рискующие своей жизнью, время от времени пробираются в столицу. Они рассказывают о полках, дивизиях и армиях, которые не верят лживым россказням пруссаков и продолжают борьбу. Нужно наладить с ними связь, объединить их, послать приказы. О защитниках Парижа должен узнать весь мир. Они хотят сообщить своим близким, что они живы и здоровы и что у них прекрасное настроение. Свобода, Равенство, Братство, Коммуна!

Проблему связи просто и в то же время гениально разрешил генеральный директор парижских почт Рампон.

«Друзья, если наша страна оккупирована, если море далеко, есть еще один путь — по воздуху! Разве не Франция — колыбель воздухоплавания? Ведь в Париже живет „король аэронавтов“ — фотограф Надар, конструктор и изобретатель новых типов воздушных шаров! Разве не Париж дал миру славную семью „воздушных капитанов“ Годаров? Не зря Академия гордится своим почетным членом Гастоном Тиссандье, замечательным ученым, знатоком воздушного пространства, куда до недавнего времени поднимались только орлы и дикие гуси!» Так возникла идея. Вскоре она претворилась в жизнь. Появилась славная «аэростатная почта», история которой неразрывно связана с героической обороной Парижа.

... имела своих героев. Один из них Феликс Турнашон по прозвишу Надар.

Опустевшие Северный и Орлеанский вокзалы превратились в фабрики по производству аэростатов. Отец, дядя, братья и сыновья Годары, Ион, Лешамбр, словом каждый, кто разбирается в аэростатах, трудятся, не покладая рук.

На перронах, которые совсем недавно были наполнены шумом и голосами пассажиров, теперь сидят старые рыбаки. И откуда они только взялись? Ловкими мозолистыми руками они плетут сети для воздушных шаров. Сотни женщин шьют оболочки. Корзинщики плетут корзины, технические училища отдают приборы, которые раньше украшали коллекции и кабинеты.

На Монмартре Феликс Турнашон, по прозвищу Надар, расхаживает с саблей на боку. Он организует «аэростатный» отряд. Мужчины учатся наполнять воздушные шары, выпускать газ из оболочки при посадке, регулировать высоту полета, они узнают, как нужно бороться с резкими порывами ветра. А по вечерам в маленьком ресторане за стаканом вина Надар рассказывает им о своих полетах…

Он гордится ими по праву. Надар впервые в истории фотографировал с воздушного шара. Его «Жеанн» был крупнейшим аэростатом того времени. Будучи «императорским воздухоплавателем», он несколько раз летал над Францией и Германией.

Словом, да здравствует король фотографов и воздухоплавателей — Надар!

Вскоре после того, как был окружен Париж, прусские часовые увидели у себя над головами первый воздушный шар. Солдаты были потрясены. Задрав головы и раскрыв рты, следили они за его полетом. И только злобные окрики офицеров привели их в чувство.

Старт одного из воздушных шаров в осажденном Париже.

По всей линии фронта загремели выстрелы. Сотни пуль полетело за воздушным шаром; на его «борту», кроме равнодушного, привыкшего к опасностям моряка, находился и сам Гастон Тиссандье. Казалось, пули должны были разорвать в клочья тонкую шелковую оболочку. Не тут-то было! Одна или две «заблудившиеся» пули, которые коснулись огромного шара, не повредили ему. Правда, газ, наполнявший воздушный шар, выходил через дырки, но ведь он все равно просачивался через швы и продушины.

Позднее немцы, наученные горьким опытом, расставили на постах вокруг Парижа стрелков с длинными «противовоздушными» ружьями. Они заряжали их «зажигательными патронами». Здесь же рядом стояли (не удивляйтесь!) батареи противовоздушных ракет.

Воздухоплаватели, пожав плечами, выбрасывали на несколько мешков с песком больше и поднимались на высоту 1100 метров, — а туда не долетали ни ракеты, ни снаряды. Позднее воздушные шары стали летать ночью, — и их никто не замечал. Словно огромные медузы плыли они над головами ничего не подозревающих немцев. Что же перевозили воздушные шары?

Все, что угодно. Например, на первом воздушном шаре было переправлено 30 000 почтовых открыток. В них парижане рассказывали своим близким о столице и о себе. Так о жизни в осажденном Париже узнал весь мир. Парижская почта выпустила специальные «аэростатные открытки» (одну из них вы видите на стр. 203). Они печатались на тонкой бумаге, на каждой открытке был государственный герб молодой французской республики, специальный правительственный штемпель и, конечно, указания для адресатов. Между прочим, эти почтовые открытки были «первыми ласточками» в Европе. Раньше ими пользовались только в бывшей Австрии и в Германии после конференции в Карлсруэ в 1865 году. У «аэростатной почты» были позднее свои собственные марки и штемпеля. Нечего и говорить, что сейчас эти марки стали большой редкостью, о которой мечтают многие филателисты. Кроме открыток, воздушные шары перевозили правительственные депеши и газеты, издававшиеся на протяжении всей осады. Довольно часто в корзинах аэростатов летали и таинственные пассажиры. Обычно их сопровождал господин Рампон. Он провожал их до самого аэростата. Это были курьеры или уполномоченные правительства, отправлявшиеся с важными посланиями на не занятые врагом территории.