Яков Шур - Рассказы о календаре

Но халдейские жрецы-астрономы так и не могли объяснить, почему сменяются лунные фазы. Они считали, что Луна, подобно мячу, с одной стороны окрашена в серебристо-белый цвет, а с другой — в темный. Когда Луна поворачивается к Земле своей темной стороной и по цвету сливается с небом, она становится невидимкой и наступают безлунные ночи, а после них появляется узкий серп.

Жрецы аккуратно записывали каждое новолуние и полнолуние, чтобы составлять календарь. Но очень сложно движение Луны, и трудно было точно рассчитать, когда появится «новорожденный серп». От одного новолуния до следующего проходит неодинаковое и неровное число суток: то около двадцати девяти, то почти тридцать.

Никак не согласуешь лунный месяц с основной мерой времени — сутками. [9] Эти меры так же несоизмеримы, как год и сутки. А без этого нельзя разработать правильный календарь: ведь не от Луны, а от Солнца зависит смена времен года.

«Если у тебя спрошено будет: что полезнее — солнце или месяц? — ответствуй: месяц. Ибо солнце светит днем, когда и без того светло, а месяц — ночью. Но с другой стороны: солнце лучше тем, что светит и греет, а месяц только светит, и то лишь в лунную ночь».

Так шутил Козьма Прутков. Конечно, Луна не соперник Солнцу, однако есть у нее кое-какое преимущество: в ясную ночь всегда можно узнать изменчивый адрес Луны среди созвездий зодиака и проложить ее трассу по звездной карте. Но попробуйте уследить за движением Солнца среди звезд: ведь днем их не видно, и никаких других примет на небе не сыщешь.

Правда, всем известно, что Солнце встает на востоке, потом поднимается к югу и заходит на западе. Но это привычное наше убеждение неверно: Солнце восходит в точке востока и закатывается в точке запада только два раза в год. И поднимается оно к югу сегодня не так, как вчера, каждый день неприметно изменяя свой путь, а в связи с этим изменяется и долгота дня, как вы можете убедиться по любым соседним листкам календаря.

В зимний полдень низко стоит Солнце и короток его путь от восхода до заката. Поэтому короток и день, а ночи самые длинные.

Медленно растет день, Солнце к полудню поднимается все выше, и видимый путь его продвигается к северу. Становится теплее, начинают таять ледяные сосульки на крышах, и вот уже зазвенели, зажурчали веселые ручейки. Близится 21 марта, весеннее равноденствие: день равен ночи. Именно в этот день — начало астрономической весны — Солнце восходит и заходит как раз в точках востока и запада.

Но постепенно наше главное светило отступает от этих точек еще больше к северу и дальше всего уходит от них к 21 или 22 июня. В этот самый длинный день года Солнце в нашем северном полушарии выше всего поднимается над горизонтом. Два-три дня оно почти не изменяет своего пути, словно «остановилось» на достигнутой в полдень высоте. Наступило летнее солнцестояние — начало астрономического лета.

Затем Солнце «поворачивает» к югу и начинает возвращаться назад. С каждым днем оно восходит и заходит южнее, а 22–23 сентября опять встает и закатывается точно на востоке и на западе. Пришла пора осеннего равноденствия: день снова сравнялся с ночью и началась астрономическая осень.

Все дальше уходит Солнце к югу, и короче становится его путь от восхода к закату. Через три месяца, 21–22 декабря, в самый короткий день года, наступает зимнее солнцестояние: снова «останавливается» дневное светило, а затем начинает вновь продвигаться к северу. В этот день начинается астрономическая зима.

Особенно интересно наблюдать восходы Солнца в дни равноденствий и солнцестояний по компасу и отрывному календарю: в каждом листке указано, в котором часу появляется краешек Солнца над горизонтом и как изменяется долгота дня. [10] Учтите только, что в календаре часы и минуты восхода и захода Солнца отмечены по московскому времени. Для других мест нужно вносить новые поправки, как указано в особом календарном листке.

У халдейских жрецов не было ни компаса, ни печатного календаря и часов. Впрочем, часами служил гномон — прямой шест, установленный точно по отвесу на ровной площадке. Тень от гномона падает в сторону, противоположную Солнцу, и передвигается одновременно с ним. Медленно ползет она по площадке-циферблату и указывает, который час. День от зари до зари делили на двенадцать часов, как и год на двенадцать лунных месяцев. Это было очень удобно для вавилонян при их шестидесятеричном счислении.

Такие часы не надо заводить, и они не останавливаются, лишь бы светило Солнце. Правда, время они указывают только днем, но это не беда: ночью на небесах есть другие часы — Луна.

Тень от гномона служила не только часовой стрелкой, но и компасной. Ранним утром длинная тень направлена к западу, затем, постепенно укорачиваясь, в полдень, она смотрит на север, а затем снова начинает расти и вечером указывает на восток. Вот вам и компас.

Конечно, такие часы-компас в карман не положишь, зато их можно использовать как своеобразный календарь.

Длина тени изменяется не только в течение дня. В зимний полдень Солнце стоит ниже, чем весной и летом, поэтому тень длиннее, а день короче. После зимнего солнцестояния начинает уменьшаться полуденная тень и удлиняться день. А в пору летнего солнцестояния на широте Вавилона тень совсем коротышка и ютится у самого основания гномона. В это время Солнце на безоблачном небе вавилонском стояло почти над головой. Начиналась та страшная жарища, от которой ежегодно умирал вечно юный Таммуз-Мардук.

По длине полуденной тени можно судить о том, когда наступают солнцестояния и равноденствия, правда не очень точно: эта тень с каждым днем удлиняется или укорачивается неуловимо медленно.

Однако гномон помог сравнивать путь Солнца по небу в разные дни и рассчитать этот путь среди невидимых днем звезд.

На плоской равнине Двуречья нет ни гор, ни холмов — во все стороны открыт широкий простор, а почти всегда прозрачно-ясные ночи позволяют без помех наблюдать небесные светила.

С благоговением взирали жрецы на небо — обитель великих богов. Все звезды движутся по таким точным кругам, словно сами боги начертали их циркулем.

Каждая звезда хорошо знает свой путь и строго соблюдает установленный свыше порядок: не отстает от соседок и не обгоняет их. Все они шествуют на недосягаемой высоте с одинаковой скоростью, словно прибиты или подвешены к небесному своду.