Вера Корсунская - Подвиг жизни шевалье де Ламарка

По существу, он говорил о пути, по которому пробегает раздражение, вызванное воздействиями среды — раздражителями.

Это одна из его замечательных догадок. Однако за ней надо видеть настойчивые научные искания, далеко ушедшие вперед от науки того времени и даже нескольких последующих десятилетий.

Теперь известно, что сигналы к скелетным мышцам приходят много быстрее, чем к мышцам внутренних органов.

В то время не было приборов, которыми возможно измерять скорость распространения нервного возбуждения, но чисто умозрительным путем Ламарк правильно предположил, что возбуждения, идущие к мышцам скелета передаются быстрее, чем те, что направляются к мышцам внутренних органов.

Эти его догадки подтвердились впоследствии опытами.

Мысль же Ламарка о том, что большинство животных обладает способностью чувствовать, а наиболее высоко развитым из них свойственны и представления, вполне соответствует современным взглядам на психику животных.

Если бы какой-нибудь человек попробовал всегда ходить на четвереньках, — это для него оказалось бы не только трудной, но и просто невыполнимой задачей. Для него «столь же трудно ходить всегда на четвереньках, как для других млекопитающих, даже четвероруких, ходить всегда прямо, опираясь — на стопу», — говорил Ламарк.

Почему? Вся организация человека не подходит к передвижению на четвереньках, а между тем для далеких предков его это был обычный способ хождения. Что же развело человека и животных в разные стороны?

Еще за семь лет до выхода в свет «Философии зоологии» в одном своем труде Ламарк отмечал, что человек по всем чертам своей организации — настоящее млекопитающее. Особенно близок он к обезьянам. В то же время человек отличается от всех самых высоко развитых из них.

Прежде всего у человека замечательное положение головы. Оно позволяет ему одновременно видеть вокруг себя значительно большее пространство, чем это может животное. Ведь голова человека не наклонена к земле, потому что затылочное отверстие у него находится как раз посреди основания черепа, а не отодвинуто назад, как у других позвоночных.

Пальцы кисти у человека удивительно подвижны. Смотря по надобности, он пользуется ими порознь или сложенными вместе. Концы пальцев обладают высоким чувством осязания: человек ощупывает, берет ими предметы, производит разнообразные точные движения. Ни одно животное не имеет такой возможности.

Исключительно важное отличие. Все строение человека приспособлено к вертикальной походке: у него развиты мышцы на нижних конечностях, кости ног по строению отличаются от костей животных, поэтому ему и трудно ходить на четвереньках. «К тому же человек не настоящее четверорукое, он не может подобно обезьяне с почти одинаковой легкостью опираться на пальцы стопы и брать при помощи их предметы. В ноге человека большие пальцы не противополагаются остальным пальцам при схватывании, как у обезьян…»

Это сравнение человека и обезьяны, удивительно четкое, точное и с современной точки зрения, принадлежит Ламарку.

Пройдет с лишним шестьдесят лет, прежде чем английский ученый, последователь и пропагандист учения Дарвина, Томас Гексли, проведет блестящее исследование близости строения человека и высших обезьян. Он подтвердит описание Ламарка огромным количеством фактов. И понадобится больше семидесяти лет, чтобы Энгельс раскрыл происхождение руки человека в процессе развития труда, то, что оказалось недоступным для Ламарка.

Человек — настоящее млекопитающее и в то же время так отличается даже от высших обезьян! Здесь есть многое, над чем может размышлять натуралист-философ.

Веками церковь проповедывала, что бог создал человека по образу и подобию своему и поселил его в раю. Но человек вкусил плод, запрещенный богом, нарушив тем самым закон, им данный… Все же по предначертанию творца человек занимает особое место в природе. Он венец творения, он центр мироздания. Весь мир, животные, растения, — все, что составляет живую и неживую природу, — создано на удовлетворение потребностей человека, потому что его происхождение божественное… Так учила религия, всеми мерами искореняя какое-либо сомнение в этом вопросе.

А сомнения в происхождении человека путем творческого акта возникали очень давно.

Если человек создан по подобию божию, то почему же в строении его так много общего с животными? Все, кто имел дело со вскрытием животных и трупов людей не могли не заметить этого поразительного сходства.

Церковь жестоко карала тех, кто производил изучение человеческого тела не по старинным книгам, а на трупах. Итальянскому ученому XVI века Андрею Везалию пришлось тайно похищать мертвые тела, чтобы изучать анатомию. Он дал первое правильное описание строения человеческого организма, сопроводив его прекрасными рисунками. И что же? Везалия объявили сумасшедшим, еретиком, и преследованиями он действительно был доведен до потери рассудка.

Другого ученого, Сервета, за то, что он почти открыл законы кровообращения, в Германии сожгли живым.

Несмотря на пытки и казни, находились смелые ученые, которые искали ответа на вопрос: откуда же произошел человек?

В начале XVII века появилось первое описание обезьяны шимпанзе, сходства которой с человеком невозможно было не видеть. Изучение животных и человека сильно подвинулось в XVIII веке в связи с развитием систематики и анатомии.

Встал вопрос: куда в системе поставить человека?

Линней, к чьему голосу прислушивались все ученые, не мог найти в своей системе иного места для человека, как рядом с обезьянами. Правда, он тотчас сделал оговорку: близость в его системе животных и человека не говорит еще об их кровной связи. Но одно признание этой близости подталкивало к вопросу: «А нет ли здесь и общего происхождения?»

Французские философы-материалисты XVIII века — Ламетри, Дидро и некоторые другие предполагали, что человек взял начало от каких-то животных форм. В России А. Каверзнев писал о том же; А. И. Радищев назвал человека «единоутробным сродственником всему на земле живущему».

В такой атмосфере догадок и намеков, которые не могли быть не известными Ламарку хотя бы в той мере, как они высказывались энциклопедистами, — разве мог он удержаться от искушения взяться за разрешение проблемы происхождения человека?

Надо напомнить, что значительная часть «Философии зоологии» посвящена происхождению различных типов животных. И вот, начиная свою систему от простейших по строению организмов к более и более сложным, Ламарк приходит к высшим млекопитающим. А что делать с человеком? И Ламарк находит ему место в цепи живых существ, хочет обосновать, почему это так и должно быть.