Михаил Шахнович - Человек восстает против Бога

Николай Николаевич познакомил меня со своими внуками. Маленькая девочка принесла резиновую куклу и пожаловалась на то, что ей подарили «неверующего человека».

— Нельзя поставить на колени. Она не хочет молиться.

Бедная девчушка! Ее уже подвергают религиозной муштре. Я вспомнил о беседе, которая недавно произошла у меня в первом классе одной школы. Я спросил у ребятишек:

— Кто такой господь?

— Не знаем. Госцирк знаем, это государственный цирк.

Ребята начали называть вывески на домах:

— Госбанк — государственный банк.

— Госстрах — государственное страхование. Кто такой господь — не знаем.

— Нет, знаю, — сказала девочка с косичками. — Это дядя, которого нет. Говорят тем, кто обманывает: «На бога берешь!»

— А что такое троица?

— Плохая отметка, — дружно ответили дети.

— Об ангелах слышали?

— Это тети с крылышками, живут на небе, — сказала рыженькая девчонка, — но это неправда.

— Домового боитесь?

Мальчишки удивились:

— Кто же боится ветра, дующего в дымовую трубу.

Девочки засмеялись:

— Мы обожаем домового. Это папа, когда он помогает маме мыть посуду.

Николай Николаевич был недоволен внуком, тринадцатилетним Колей, потому что тот хотел сжечь свою «задушевную тетрадь». Внук сказал, что ему давно стыдно перед учителями и товарищами за эту ложь, которую он выписал из сборника «духовных песен» для детей и юношей «Свирель Давида».

Коля принес тетрадь. Выписки призывали не любить школу: «…родительской покорны воле, мы учимся наукам в школе. Но нам нужно другое знанье, тех знаний нет в науках школы».

Как тут не вспомнить древнюю восточную пословицу: «Летучая мышь не способна видеть солнце, но она бессильна затмить своим черным крылом сияние для зрячих».

Религия стремится оторвать помыслы человека от единственного существующего мира и устремить их в фантастический, несуществующий мир. «Соблазнов жизни тленной я слушать не хочу, — внушает «Свирель Давида». — Как отрадно быть мертвым»…

Николай Николаевич рассказал, что он часто водит своих внуков на похороны:

— Мы гости на грешной земле. Сегодня с друзьями, а завтра с червями.

Внук смело возразил деду:

— Какая это мрачная проповедь: не любите мира, ни того, что в мире. А жизнь — это радость. Жизнь хороша и жить хорошо.

— Без бога будешь жить, как дикарь, — ехидно произнес дед. — Миссионер спросил дикаря: «Чего ты хочешь?» Тот ответил: «Очень мало работать, очень мало думать, очень много кушать». У христианина другая цель: жить — богу служить, трудиться на него.

— А я хочу трудиться на людей! — ответил внук.

Дед тяжело вздохнул:

— Сгорает внук в безбожии. Водил его к Ивану Степановичу, бухгалтеру нашего ЖЭКа, мы братья по вере. Коля ему про Иону напомнил. В Библии говорится, что бог приказал киту проглотить Иону за то, что он не выполнил предписания бога. Иона пробыл во чреве китовом три дня и три ночи, пел благодарственные гимны. Бог приказал киту выплюнуть Иону на сушу. А этот баламут говорит Ивану Степановичу: кит селедку едва может заглотить, а не только человека.

— А разве я не прав? — спросил Коля.

— А что Иван Степанович ответил? Кит — это грех. Раскаявшийся грешник — Иона, выходящий из чрева китова.

— Такие новые толкования Библии, — возразил Коля, — появились после того, как людей заставляли верить в каждое ее слово. А теперь в Библии ищут тайный смысл, которого в ней нет. Многие признают сомнительным, что автором Пятикнижия был Моисей.

— Осмелился спорить с самим Иваном Степановичем, а у него ума палата, — с удивлением заметил Николай Николаевич.

— Твой Иван Степанович, — прервал деда Коля, — запугал своих детей рассказами о грозном боге. Господь, мол, все видит и за малейший грех может наказать. Они боятся страшных мучений в аду, козней дьявола. Теперь всего боятся.

— Дети должны слушаться родителей, почитать их, — заметил дед.

— А что в Евангелии говорится? — спросил Коля. — «Иисус Христос сказал, чтобы сын шел против отца и дочь против матери», «если кто не возненавидит отца своего и матери… тот не может быть моим учеником».

— Эх, горе! — жаловался Николай Николаевич. — Бывают дети — зернышки Христовы. А мой — как крапива среди роз. Когда явлюсь на суд Христов, он спросит меня, учил ли я внука слову божьему. Что я отвечу?

Дед принес самодельную книжку, нечто вроде рукописного религиозного учебника «Детский друг». В его рассказах все кругом божье: «нива божья», «человек божий», «птичка божья». Здесь же поучения: «дружи только с детьми, любящими господа», «не участвуй в мирских играх» и так далее.

Я рассказал Николаю Николаевичу о том, как учил воспитывать детей в духе истинного гуманизма польский врач и педагог Януш Корчак. Он всю жизнь отдал самым обездоленным детям, «подрастающему пролетариату с маленькими ножками», как он их называл. Корчак ненавидел религиозное ханжество, писал, что надо воспитывать людей, а не овечек. Вскоре после того как в Варшаву вошли фашисты, двести детей из сиротского дома, директором которого был Корчак, отправили в концлагерь. Корчак отказался покинуть своих воспитанников и вошел с ними в газовую камеру Треблинки.

Николай Николаевич молчал. Я говорил, что нужно создать его внукам радостное детство, что жизнь требует активных, творчески мыслящих людей, а религия сковывает ум, любознательность и пытливость, дает ложные ответы, противоречащие научному знанию, что не следует воспитывать внуков «рабами божьими», опускающими головы в покорном смирении перед несуществующим небесным царем. Человек рождается не для того, чтобы быть рабом, а для того, чтобы широко раскрыть свои крылья, парить над землей.

Недавно мне принесли тетрадь. Обычная общая тетрадь в твердом переплете. Но это только на первый взгляд — обычная. На обложке вся в замысловатых узорах надпись: «Дневник жизни». Я внимательно прочитал эту тетрадь. Вот несколько отрывков из нее.

7 апреля.

…У меня с мамой нет никого, даже собачки. Мама говорит, что о нас заботится бог. Почему же она тогда так часто болеет? Мать верит, что здоровье дает бог. Кому суждено выздороветь, говорит она, тот и без лекарства выздоровеет, а кому суждено умереть, тот и так помрет. «Болезнь — божья кара за грехи». А какие у мамы грехи? Она — добрая, молодая, а болеет. Соседка — нахалюга, старая, а здорова. Мама говорит: «С богом не поспоришь». А мне хочется спорить…