Ирина Румянцева - Психология речи и лингвопедагогическая психология

Так, например, описанная выше сценка с Бабой-Ягой и создание образов ее и Царевича с Серым Волком требует достаточной работы мысли и воображения. Кроме того, странные, необычные и даже шокирующие образы и впечатления (как, например, какой-нибудь важный и серьезный бизнесмен Иван Петрович 45 лет в образе Бабы-Яги и скромный программист Николай Михайлович 37 лет в образе Серого Волка) запоминаются лучше всего.

Чтобы отложить в памяти иностранные названия таких отвлеченных понятий, как счастье, тревога, боль и т. п., можно попросить учеников нарисовать мысленные картины этих понятий, а потом пофилософствовать на тему того, что же это такое счастье или боль . Будет совсем не плохо, если данное обсуждение прервется на какой-то высокой или щемящей ноте, потому что прерванные действия склонны запоминаться также хорошо.

Как мы уже говорили, для подготовки памяти к плодотворной работе необходимо придти к состоянию душевной релаксации. Это важно как для процесса запоминания, так и для процесса вспоминания. Как справедливо отмечает Д. Лапп, «у памяти есть парадоксальная особенность: чем больше мы силимся что-то вспомнить, тем больше оно ускользает от нас» [215, с. 62]. Ее коллега профессор Эткен признается: «Я открыл, что чем больше силюсь что-то вспомнить, тем больше нуждаюсь в расслаблении, а вовсе не в концентрации внимания, как это обычно думают. Вначале, конечно, необходимо сосредоточить внимание, но как только это станет возможным, нужно расслабиться. Так поступают очень немногие. К сожалению, этому не учат в школе, где знания приобретаются лишь путем повторения» [215, с. 62]. Однако этому учат в ИЛПТ.

Мудрый буддийский гуру Талхан Тулку говорил: «Когда вы научитесь расслаблять тело, дыхание и сознание, тело станет здоровым, сознание – ясным, восприятие – гармоничным, а речь – четкой». Поэтому большое внимание в ИЛПТ уделяется дыхательным упражнениям и мышечному расслаблению. Необходимость таких упражнений становится совершенно очевидной, если вспомнить о том, что мы занимаемся обучением иноязычной речи, а речь сама представляет собой часть нашей физиологии и напрямую связана с дыханием и движением телесных мышц.

Настроить нашу память и речь на работу помогает аутогенная тренировка, когда расслабляются ступни, пальцы ног, голени, колени, бедра, живот, грудь, руки, шея, лицо, щеки, челюсти, рот, язык, глаза, веки, брови, … расслабляемся полностью… А также обязательные упражнения в начале занятий, когда, передавая под классическую музыку свечу по кругу, мы делаем глубокие вдохи и выдохи, желая всем людям света, любви, тепла и добра.

Можно также «превращаться» в резиновые игрушки и другие предметы, медленно «надуваясь», а потом также медленно «сдуваясь». Можно учиться петь, правильно дыша, и т. п.

Очень помогает непроизвольному запоминанию смешно подобранная рифма и гармоничное сочетание звуков слов. Так, в учебных текстах-диалогах нами зарифмованы и гармонизованы в звучании все имена персонажей: Walter Dark from Winter Park, Holly Wood from Hollywood, Прасковья Пескова из Пскова, Сева Тополев из Севастополя и т. п.

Хорошо и непроизвольно запоминается информация личностного свойства, именно поэтому всем ученикам полезно превратиться в персонажей из текста, события которого будут происходить как бы с самими учениками.

Важно сказать, что непроизвольные процессы помогают работать и произвольной памяти, являясь ее органической составляющей. Приведем в качестве простого примера хорошо известное упражнение-игру в «снежный ком». Допустим, идет изучение все тех же явлений природы. Обозначающие эти явления слова можно постараться запомнить, прибегнув к этой игре, практически произвольным способом. Игра состоит в следующем: один человек называет слово, например, трава (grass) , второй человек повторяет это слово и называет свое: трава и цветы (grass and flowers) , третий повторяет все предыдущие слова и придумывает собственное: трава, цветы, деревья (grass, flowers and trees) и т. д. Слова нарастают, как снежный ком, почти до бесконечности, точнее до тех пор, пока ученики не устанут «накручивать словесные круги». Мы не даром сказали «практически произвольным способом», потому что, несмотря на то, что процесс запоминания осуществляется, в общем-то, с применением воли, в нем присутствуют и элементы непроизвольного запоминания. Во-первых, сам дух игры непроизвольно вызывает интерес и мотивацию; во-вторых, если ученик не догадался или не сделал это непроизвольно, нужно подсказать ученику, что для того, чтобы запомнить слово, его лучше ассоциировать с произносящим это слово человеком: ведь потом, посмотрев на человека, будет легко вспомнить, какое слово этот человек говорил (здесь опять срабатывает механизм «слово – образ – ассоциация»); в-третьих, непроизвольное запоминание обеспечивается самим многократным повторением слов (вслед за всеми учащимися), причем повторение идет в течение игры постоянно, как вслух, так и «про себя». Отметим, что если в начале курса ученики обычно с трудом одолевают коллективно 12–15 слов, то впоследствии они становятся в состоянии с легкостью запомнить в одной игре до 120 слов и выше.

Завершая разговор о памяти, нужно подчеркнуть, что очень многое в механизмах непроизвольного запоминания основывается на недирективном воздействии на психику, на периферийном внимании и периферийной перцепции, на комбинации сознательных и подсознательных факторов, сила которых так верно было отмечена когда-то Г. Лозановым и важность которых невозможно переоценить.

«Образы, которыми оперирует человек, не ограничиваются воспроизведением непосредственно воспринятого. Перед человеком в образах может предстать и то, чего он непосредственно не воспринимал, и то, чего вообще не было, и даже то, чего … и быть не может», – писал С. Л. Рубинштейн.

Все это происходит благодаря воображению.

Воображение считается совершенно особым психическим процессом. В нем, по словам Р. С. Немова, как ни в чем другом, проявляется «идеальный и загадочный характер психики».

Воображение присутствует в механизмах восприятия, памяти, мышления и, конечно же, речи, и все же оно не тождественно этим психическим явлениям, а представляет собой отдельный психический процесс.

«Поскольку, с одной стороны, воображение всегда в какой-то мере опирается на прошлый опыт, – отмечает С. Л. Рубинштейн, – а с другой – образное воспроизведение обычно … в какой-то мере преобразует воспроизводимое, между воображением и образной памятью, бесспорно, существует связь. Но не менее бесспорно и существование между ними различий» [377, с. 295–296]. «Образы памяти, – продолжает С. Л. Рубинштейн, – это воспроизведение прошлого опыта». Воображение же – «это отлет от прошлого опыта, это преобразование данного и порождение на этой основе новых образов, являющихся и продуктами творческой деятельности человека и прообразами для нее» [377, с. 296].