Екатерина Алексеевская - Законы развития судебной системы

Неспособность адекватного реагирования государства на рост дел в период экономических и демографических потрясений приводит к кризису судебной системы, а далее – общества и государства. Также этот тезис будет справедлив и в отношении планирования социально экономического развития страны, которое должно идти рука об руку с корреляцией требований, предъявляемых к судебной системе в прогнозируемом временном горизонте.

Анализ истории возникновения и развития отечественной судебной системы позволяет выявить взаимосвязи проблем обеспечения единства судебной практики, единства правового пространства и количества судебных инстанций (и их полномочий) через призму масштабов государства и численности населения, взаимосвязи вопросов государственного управления от масштабов государства и традиции преобразований государственной власти.

С переходом судебной власти от веча к суверену произошла смена принципа управления, в том числе разрешения правовых споров, от единого органа власти, действовавшего в общине, к суверену и его наместникам. Вследствие этого территориальная юрисдикция князя и его наместников не совпадала. Стремление суверена расширить свою юрисдикцию на вассальные земли и ограничить власть наместников обусловило появление инстанционности, которая выдвинула на первый план проблему единства судебной практики и единства правового пространства. В грамотах устанавливалось, что власть суверена возвышалась над всеми судебными местами и поддерживалась мерами понуждения и наказания. Порядок рассмотрения жалоб населения на местных судей использовался для решения публичных задач: соблюдение указов всеми судебными местами и обеспечение их единообразного исполнения, восполнение пробелов в праве.

Одной из первых трудностей, с которой столкнулся суверен при расширении своей юрисдикции, стала невозможность личного рассмотрения всех вопросов, входящих в его компетенцию, ввиду обширности территорий государства и круга возникающих вопросов. Делегирование полномочий, в том числе судебных, сопряжено с определением юрисдикционных территорий, размер которых должен позволять эффективно осуществлять управление ими. Районирование территорий государства по десятичной системе, которая была введена монголами для сбора налогов и мобилизации мужского населения, была впоследствии взята на вооружение суверенами и дошла до наших дней. Это можно наблюдать на примере «Учреждения для управления губерний Всероссийския империи» Екатерины II, где государство делится на губернии числом населения от 300 и 400 тысяч человек, а они, в свою очередь, на округа или уезды с числом населения от 20 до 30 тысяч человек [173]; а также – положения пункта 4 статьи 4 Федерального закона от 17.12.1998 № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации», согласно которому судебные участки создаются из расчета численности населения на одном участке от 15 до 23 тысяч человек, а в административно-территориальных образованиях с численностью населения менее 15 тысяч человек создается один судебный участок. Относительно небольшие районы были составной частью более крупного региона страны, которые образовывали территориальное деление государства как условие построения вертикали власти.

Однако принцип, по которому то укрупнялись, то дробились регионы страны постоянно менялся и зависел от преследуемой цели (экономический подъем, обеспечение безопасности и т. д.). Расширение границ государства, внешние угрозы безопасности и внутренняя политическая борьба за власть обуславливали тенденцию централизации власти, а дарование относительной самостоятельности и сохранение традиционных укладов управления имперскими окраинами как гарантии стабильности и мира в обществе диктовали децентрализацию власти.

Поскольку в ту пору в одном органе власти были сосредоточены все ее ветви, то государственный аппарат (в том числе судебная система) претерпевал те же изменения. Поэтому судебная власть выстраивалась то в централизованную систему, то в децентрализованную. Судебная юрисдикция постоянно следовала за изменением административно-территориального деления государства и являлась определяющей причиной в количестве судебных инстанций, хоть и не единственной.

Имущественное расслоение общества и ставшие традиционными иммунитеты сословно представительской аристократии от суда наместника, а также порядок проверки правосудности судебных актов также обуславливали иерархию судебной системы, которая в измененном виде дошла до наших дней в правилах родовой подсудности. Как отмечает Л.А. Терехова, «инстанционные проблемы судов в гражданской юрисдикции зависят от правил родовой подсудности. Эти правила допускают рассмотрение дел по первой инстанции во всех звеньях судебной системы. Данное обстоятельство, в свою очередь, создает множественность вторых инстанций и множественность надзорных инстанций. Правила родовой подсудности, кроме того, девальвируют понятие судебной инстанции, вышестоящего суда, поскольку районный суд совмещает в себе первую и вторую инстанции, областной (и приравненный к нему) и Верховный Суд РФ – первую, вторую и надзорную. Реформирование инстанционности – это реформирование законодательства о судоустройстве и норм о подсудности в направлении единообразия для всех гражданских дел» [174]. Полагаем, что это утверждение будет справедливым также в отношении уголовного и административного процессов.

Представляется правильным предложение Л.А. Тереховой о том, что суд первой инстанции должен быть сосредоточен в одном нижнем звене судебной системы, а именно – в районном суде [175]. Однако такую идею не разделяют носители власти и в обоснование своей точки зрения ссылаются на то, что районный суд не сможет обеспечить правильное рассмотрение и разрешение их дела. Не вступая в эту полемику, хотелось бы заметить следующее.

Если представители власти априори отрицают правильное рассмотрение дела в низовом звене судебной системы, то почему мы – граждане – должны быть уверены в том, что наши правовые споры этот же суд рассмотрит правильно? Можно ли говорить в таком случае о конституционном равенстве всех перед законом и судом? Если вопрос заключается в том, что профессиональный ценз для кандидатов в судьи областных и соответствующих им судов и в Верховный суд государства выше, чем для судей в низовом звене судебной системы, что по замыслу законодателя должно обеспечить высокую квалификацию судей проверочных инстанций, и, как следствие, исключить вероятность судебных ошибок, то почему бы в таком случае законодателю не пересмотреть квалификационные требования для судей низового звена, в сторону их повышения? До сих пор такие предложения не вносились на обсуждение парламента.