Екатерина Алексеевская - Законы развития судебной системы

Уяснение ценностных ориентиров общества и государства позволяет сделать вывод о том, что движущей силой судебного процесса является волеизъявление как лица, обратившегося за судебной защитой, так и иных лиц, участвующих в деле. Исходя из этого, проверочные производства должны начинается по инициативе лиц, участвующих в деле. Процессуальное обращение гражданина или организации должно повлечь вынесение ответного процессуального документа суда (судьи) в установленный законом срок. Такое определение начала судебной проверки и ее алгоритмизация свойственны лишь арбитражному процессу, а в гражданском и уголовном процессах – лишь апелляционной проверке. Подача кассационной или надзорной жалобы как в гражданском, так и в уголовном (административном) процессе не влечет вынесение судебного акта о приеме процессуального обращения.

Исключением не должно являться проверочное производство в Верховном Суде России – оно также должно подчиняться общему правилу дефиниции стадии процесса, под которой понимается совокупность процессуальных действий, направленных к одной близлежащей цели [189]. Для проверки обжалуемых судебных актов высшим судебным органом в системе судов общей юрисдикции и арбитражных судов необходимо соблюдение двух условий: приемлемости жалобы (представления прокурора) и выявление нарушений закона, которые являются основанием к отмене (изменению) судебных актов, вступивших в законную силу. Именно на выявление этих условий нацелена деятельность судьи. Поэтому первой целью совершаемых судьей процессуальных действий после подачи жалобы (представления прокурора) будет установление их соответствия требованиям закона либо неприемлемости. Началом проверочного производства следует считать принятие жалобы (представления прокурора) судьей к производству.

Дефиниция начала производства позволяет определить правовой статус лиц, чьи права, свободы и законные интересы затрагивает обжалуемый судебный акт, и обеспечить справедливое судебное разбирательство [190]. После норм, в которых указывается цель процессуальных действий судьи (суда), логично было бы включать статьи, устанавливающие содержание принимаемых определений и сроки их направления заинтересованным лицам. Также было бы резонно изложить условия возвращения процессуального обращения и оставления его без движения, и процессуальные последствия несоблюдения установленного порядка проверки вступивших в законную силу судебных актов, которые должны быть тождественны аналогичным правилам в суде второй инстанции, а также – содержание принимаемых судьей судебных актов в таких случаях.

Второй целью совершаемых судьями действий будет изучение поступившей жалобы (представления прокурора), направленное на выявление нарушений закона, которые являются основаниями для отмены или изменения судебных актов в соответствующем производстве.

В случае обнаружения таких нарушений закона необходимо истребовать дело для подтверждения либо устранения сомнений в законности обжалуемых судебных постановлений, вступивших в законную силу, которые и будут следующей – третьей – целью процессуальных действий судьи [191].

Четвертой целью станет рассмотрение дела, в результате которого либо подтверждается законность обжалуемого судебного акта, либо исправляется судебная ошибка (отменяется или изменяется судебный акт).

Сочетание двух правил – определения совершаемых судьей (судом) процессуальных действий и установления сроков их совершения – позволило бы сформулировать статьи глав процессуальных кодексов [192], которые ясно и понятно закрепляли бы последовательные действия судьи (суда). Соблюдение общего правила, согласно которому процессуальные действия судьи (суда) оформляются определением, завершило бы логику построения алгоритма процессуальных действий на стадии проверки вступивших в законную силу судебных актов. Чередование статей, определяющих, какие именно процессуальные действия совершаются судьей (судом) со статьями, устанавливающими содержание принимаемых судебных актов по результату рассмотрения жалобы (представления прокурора) или дела, позволило бы ясно изложить процедуру проверки судебных актов в Верховном Суде России.

Предлагаемая последовательность изложения правил проверочных производств дала бы возможность получать заинтересованным лицам достоверные сведения о деятельности судебной инстанции и обеспечивала бы действенную защиту прав, свобод и законных интересов, эффективно реализовывать свои процессуальные права, что, в конечном итоге, способствовало бы совершенствованию механизма судебной защиты в соответствии с конституционными целями правосудия и с Конвенцией [193]. Кроме того, предлагаемый алгоритм изложения проверочной деятельности не только бы устранил существующие пробелы в правовом регулировании проверочных производств, сделал кодексы удобными в применении, но и позволил бы единообразно уяснять и применять нормы соответствующих глав кодексов.

Принятие Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации повлияло и далее повлияет на принципы и правовое регулирование проверочных производств в иных видах судопроизводства. Причинами, запускающими новый цикл повторения модели правового регулирования проверочных производств, являются следующие факторы.

Во-первых, как неоднократно указывал Конституционный Суд России в своих судебных актах, сходные правоотношения должны регулироваться одинаковым образом, что обеспечивает конституционный принцип равенства всех перед законом и судом. Данный конституционный принцип реализуется и в моделях правового регулирования проверочных производств. К примеру, принятие в 2001 году Уголовно-процессуального кодекса РФ оказало влияние на модель правового регулирования проверочных производств в Гражданском процессуальном кодексе РФ, который был принят на год позже.

Примечательно, что история в некотором смысле повторилась. Так, Н. Буцковский отмечает, что целью издания кодекса была кодификация, но «даже при систематическом пересмотре одной части «Свода Законов», а именно о преступлениях и наказаниях, составители нового кодекса, изданного в 1845 году под названием «Уложения о Наказаниях уголовных и исправительных», не могли вполне отрешиться от казуистических приемов», что «… привело также к замене общих понятий» [194]. Критикуя такой подход законодателя, Н. Буцковский утверждает, что законодательство, касающееся судебного ведомства, «отстало от прогрессивного развития жизни нашего общества и находится в разладе с его настоящими понятиями, нравами, и потребностями» [195]. Причины такого трагичного положения дел он видит в отсутствии юридического образования у авторов кодификации. Ситуация за минувшие столетия не изменилась, поскольку в настоящее время орган законодательной власти формируется на выборной основе, что не предполагает соблюдения профессионального ценза в обладания знаниями в области юридических наук.