Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

Живу я сейчас и работаю на Северном Урале, в маленьком поселке. Работу я люблю и берусь с охотой за любую, потому что считаю: для успеха в любом деле нужен один процент таланта, а девяносто девять процентов труда. Думаю, что и в «таланте стать человеком» — такое же соотношение.

Убедительный, проверенный тяжелыми уроками вывод. Как не прислушаться к нему?!

И большинство других участников дискуссии пришло к такому же пониманию вопроса: человек ценен прежде всего не исключительностью, не достижениями в узкой специальности, а душевными качествами. Человек ценен человечностью — такой была главная мысль в основной массе откликов, размышлений.

Действительно, если спросить любого из нас, кто из встреченных на жизненном пути людей оставил наибольший след в нашей памяти, о ком хотели бы сказать благодарное слово, то это, чаще всего, будет не обязательно выдающийся по своему служебному, профессиональному положению человек, но обязательно добрый, отзывчивый, чуткий, самоотверженный, всегда и без лишних слов готовый прийти на помощь окружающим, разделить их беды, трудности, окрылить живым участием.

Молодая женщина, заводская работница, вспоминает, как о самом важном событии в своей жизни, встречу с новой учительницей в четвертом классе. Так уж вышло, что на первом же уроке — это была литература — учительница вызвала ответить домашнее задание Наташу. Та хотя и знала материал, но по своей робости, болезненной стеснительности не могла вымолвить ни слова. Учителя начальных классов уже знали эту ее особенность и, махнув рукой, перестали вызывать к доске. А Галина Георгиевна терпеливо ждала, ждала десять минут, пятнадцать, не выражая при этом ни малейшего нетерпения или удивления, напротив, спокойно подбадривая. Начал подбадривать и класс.

И тогда Наташка решилась на отчаянный шаг: начала читать наизусть стихотворение. Сначала тихо, почти шепотом. Потом распалилась и закончила громко, выразительно. Галина Георгиевна поставила Наташе «пять» в журнале и огромную «пятерку» в дневнике. На следующем же уроке русского языка учительница снова вызвала первой Наташу, и снова та ответила на отлично. С тех пор в девочке произошел перелом. Но учительница еще долго спрашивала ее каждый-каждый день. И Наташа отвечала, все больше расковываясь, все больше входя в новую прекрасную роль, становясь иным по характеру человеком — общительным, радостным, уверенным в себе.

А поступи учительница иначе, прояви нервозность, нетерпение… И здесь доброта сотворила добро. И как не запомнить Наташе тот первый настоящий урок — урок деятельной доброты?! И для нее, а в принципе и с общих позиций, скромная по положению учительница Галина Георгиевна — личность.

А сколько благодарного чувства за доброту вот в этом коротком послании:

«Моя свекровь — удивительный человек! Маленькая, хрупкая, тихая, но с добрым и прекрасным сердцем. Когда пятеро ее детей поженились, все прожили вместе с ней под одной крышей десять лет. И она умела ладить со всеми. У нее трудная судьба, но жизненные невзгоды не ожесточили ее, она осталась приветливой, внимательной и доброй к людям».

Вот и ответим на вопрос, а личность ли эта «маленькая, хрупкая, тихая» женщина? Личность! А как иначе назвать, когда ее жизнь, поведение, поступки сказываются самым благотворным образом на судьбах и настроении десятков других людей? Когда она, будто добрый волшебник, дарит радость и счастье окружающим. И взамен получает его сама.

Из писем о счастье:

«Мой отец трудился на заводе. Он любил свою работу, своих товарищей, жизнь. И все, с кем он работал, все, знавшие его, очень уважали как мастера и как человека. Мы остались без отца. Но мы видим, как люди помнят его, чтут его память. Он и сейчас остается для многих примером, как бы продолжает жить среди нас. Вот и думаю я теперь, что счастье — оно рядом. Жить не для себя, а для людей — счастье. Счастье, когда тебя уважают».

«В наше время быть счастливым — значит делать счастливыми других. Нельзя любить людей абстрактно, мечтать о больших делах ради всего человечества, не испытывая привязанности ни к кому из людей. Самые большие дела истекают из маленьких, вроде бы обычных, но конкретных дел».

Прислушаемся: самые большие дела и свершения начинаются с малых, но практически полезных дел и поступков. Как это верно!

Миша Н., старшеклассник, не стеснялся на глазах приятелей помогать матери — школьной уборщице — мыть полы, прибирать классные комнаты, таскать ведра с грязной водой. И не по нужде вовсе: глава семьи — квалифицированный заводской рабочий, в доме разумный достаток. Значит — по душевной потребности. Откуда она в юноше? Даже сама мать объяснить того вроде бы и не могла: «Не знаю, сызмальства он у меня такой жалостливый, помогать любит».

А разгадка нашлась: перед Мишей «сызмальства» были открыты все радости и горести в семье, заботы и трудности, здесь не освобождали ребенка от дел обыденных, будничных, но рано научили видеть их приятную сторону, находить в них удовлетворение, по крайней мере, понимать их необходимость. Научили образом жизни семьи, в которой каждый — большой и малый — имел не столько прав перед другими, сколько обязанностей, вошедших в привычку, ставших разумеющейся чертой характера, чем и бахвалиться-то не принято.

А в это время в другой семье рос Витя М. Рос без отца. Мать из сил выбивалась, чтобы обеспечить сыну «счастливое детство». Бывало, он еще спит, а завтрак уже приготовлен, полы вымыты, в квартире прибрано. Витя стал принимать все это как должное. Прошли годы. Парень вырос. Неплохо кончил школу, учится в институте. Мать постарела, но по-прежнему из сил выбивается, чтобы сын выглядел «не хуже других». Однако у этого здорового, сильного парня и в мыслях нет, чтобы помочь близкому человеку. На просьбы сделать что-то по дому ответ один: «Некогда! Да и не мужское это дело — по хозяйству возиться».

Но мужское ли дело — эксплуатировать труд и здоровье старой женщины? Сыновье ли дело — помыкать матерью, всю жизнь принимать ее заботы, ничего не отдавая взамен? Не будем сейчас корить ее саму за былую родительскую ошибку — освобождение сына в детстве от обязанностей по дому, от забот о старших. Но с Виктора спросить за его бездушное поведение можно и нужно.

Как сложатся дальше судьбы Михаила и Виктора? Кто из них скорее обретет собственное счастье?

Вопрос, конечно, сложный, зависящий от множества обстоятельств. Но уже сейчас мы можем сделать смелое предположение, что Михаил будет лучше принят в трудовом коллективе, легче воспримет ту черновую, утомляющую часть работы, которая есть в любой профессии, что он энергичнее преодолеет неизбежные тернии жизненного пути, скорее найдет верных друзей, чем его сверстник — избалованный, эгоистичный Виктор. Остается лишь надеяться, что жизнь рано или поздно, но заставит Виктора осознать ложность и ущербность избранной позиции, прочувствовать утрату начал добра в своем характере. И куда лучше, в том числе и для него самого, если это произойдет раньше, быстрее.