Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно

Имъ дали хлѣба, молока и масла. Они попросили еще сварить нѣсколько картофелинъ для Пенмокъ. Фермеръ спросилъ съ удивленіемъ, что имъ вздумалось таскать съ собой свинью, которая можетъ имъ быть только помѣхой, и вызвался купить ее.

Но Гансъ сказалъ ему, что Пенмокъ — не обыкновенная свинья, и что они ни за что на свѣтѣ не разстанутся съ ней.

Обращаясь къ Пенмокъ, онъ прибавилъ:

— Покажи, Пенмокъ, господину, что ты благовоспитанная свинья.

Пенмокъ встала на заднія ноги и поклонилась фермеру.

— Потанцуй теперь, Пенмокъ!

Пенмокъ начала неуклюже кружиться. Это было такъ смѣшно, что фермеръ отъ души посмѣялся и въ уваженіе къ талантамъ Пенмокъ не захотѣлъ ничего взять за ея пищу.

Гансъ спросилъ, далеко ли имъ еще до какого-нибудь города или селенія.

Оказалось, что до ближайшаго селенія еще нѣсколько часовъ ходьбы, и что они, конечно, не попадутъ туда раньше ночи, но что, вѣроятно, они могутъ заработать тамъ порядочно такъ какъ тамъ живутъ крупные фермеры, и они даютъ хорошій заработокъ бѣднякамъ.

Гансъ и Мабъ на прощаніе спросили фермера, не проходилъ ли мимо нихъ мальчикъ, одѣтый такъ-то и такъ-то, и они перечислили ему все, по чему можно было узнать Ноно; но фермеръ не помнилъ такого мальчика и ничего не могъ имъ сказать о немъ.

И Гансъ, и Мабъ, и Пенмокъ снова пустились въ путь. Только къ ночи дошли они до богатаго города. На обширной площади, гдѣ прогуливались богатые горожане, остановились Гансъ и Мабъ. Они настроили свои инструменты и начали играть.

Едва гуляющіе заслышали первыя ноты, какъ тотчасъ же окружили пѣвцовъ. Дѣти играли, Пенмокъ танцовала, и праздная публика была этимъ очень довольна.

Когда Мабъ стала дѣлать обходъ, она собрала не мало крупныхъ монетъ. А когда Пенмокъ сама пошла дѣлать сборъ, то мелкія монеты посыпались еще щедрѣй.

Играя и танцуя, Гансъ и Мабъ высматривали въ то же время въ толпѣ знакомыя черты своего друга. Чтобъ привлечь его вниманіе, они и здѣсь заиграли его любимую пѣсенку, но Ноно не отозвался на нее, и дѣти грустно уложили свои инструменты и хотѣли уже итти дальше, какъ къ нимъ подошелъ одинъ изъ горожанъ съ лоснящимся отъ жирной пищи и бездѣлья лицомъ и пообѣщалъ имъ золотую монету, если они зайдутъ къ нему на домъ. Онъ угощалъ въ тотъ вечеръ своихъ друзей и хотѣлъ доставить имъ это новое удовольствіе.

Артисты согласились пойти къ богачу, хотя они предпочли бы ходить по селенію, такъ какъ тамъ они легче могли наткнуться на Ноно. Но на ужинѣ они тоже могли бы услыхать что-нибудь о немъ, да къ тому же отказъ заработать золотую монету могъ вызвать подозрѣніе. И такъ они пошли за жирнымъ господиномъ, который дорогой обѣщалъ имъ хорошій ужинъ, боясь, чтобъ какой-нибудь конкурентъ не перебилъ ихъ у него, предложивъ имъ больше.

Придя къ себѣ, богачъ велѣлъ отвести музыкантовъ на кухню и дать имъ тамъ поѣсть. Для Пенмокъ поставили въ уголъ большую плошку съ отрубями и картофелемъ, такъ какъ Гансъ и Мабъ не захотѣли, чтобы ихъ спутницу отвели на конюшню.

Когда гости собрались, слуга отвелъ артистовъ въ большой залъ. Посрединѣ зала стоялъ уставленный хрусталемъ и серебромъ столъ.

Слуга показалъ Гансу и Мабъ мѣсто на эстрадѣ, скрытой занавѣсомъ. Они должны были играть во время обѣда.

Вотъ торжественно начали входить гости. Открывала шествіе жена хозяина подъ руку съ самымъ почетнымъ изъ гостей. Дѣти слышали, что его называли «господинъ судья». Остальные приглашенные входили попарно, и самъ хозяинъ замыкалъ шествіе. Каждый занималъ то мѣсто, которое указывала ему хозяйка дома.

Разсаживались такъ долго и такъ торжественно, что Гансъ и Мабъ за занавѣсомъ помирали со смѣху, смотря на нихъ. Отъ этого музыка выходила, конечно, не всегда благозвучной, но гости, къ счастью, заняты были своимъ важнымъ дѣломъ.

Стали подавать кушанья. Гансъ и Мабъ не могли притти въ себя отъ удивленія, видя, сколько поѣдаютъ эти разряженные люди. Множество слугъ подавали и убирали со стола. Подъ музыку, пережевывая изысканныя блюда, гости говорили сначала о погодѣ, о разныхъ развлеченіяхъ, потомъ о государственныхъ дѣлахъ и, наконецъ, о своихъ знакомыхъ. И какъ заговорили! О! они не говорили ничего злого, но какія были у нихъ улыбки, недоговоренныя фразы, намеки!

Обѣдъ длился очень долго. Наконецъ, онъ былъ оконченъ, и гости перешли въ большой залъ. Туда отвели и нашихъ музыкантовъ, чтобъ показать гостямъ искусство Пенмокъ.

Дѣти внимательно вслушивались въ разговоры, въ надеждѣ услышать что-нибудь такое, чтобы навело ихъ на слѣдъ Ноно.

Послѣ обѣда прибыли новыя лица. Въ нѣкоторыхъ, имена которыхъ называли, Гансъ и Мабъ узнали тѣхъ, о комъ говорили за столомъ. И съ тѣми, по адресу кого было больше всего намековъ и улыбокъ, съ тѣми всѣ старались теперь быть особенно внимательными и льстивыми.

Мабъ и Пенмокъ танцовали. Пенмокъ дѣлала реверансы и поклоны.

Гости смѣялись и говорили другъ другу, что они поражены любезностью хозяевъ, предложившихъ имъ такое необычайно оригинальное, прелестное удовольствіе.

Затѣмъ дѣтямъ позволили уйти. Лакей вынесъ имъ деньги и указалъ по просьбѣ Ганса дешевую, но скверную гостиницу.

Проснувшись рано на другое утро, Гансъ и Мабъ сошли внизъ, чтобъ разспросить слугъ и служанокъ гостиницы, не знаютъ ли они чего о Ноно. Чтобъ не возбудить подозрѣнія, они придумали сказать, что потеряли товарища изъ своей маленькой труппы. Но никто не могъ дать имъ никакого указанія.

Спросивъ позавтракать себѣ и Пенмокъ, дѣти стали собираться въ дорогу.

Со своими инструментами, съ Пенмокъ, бѣжавшей рядомъ съ ними, они пустились въ дальнѣйшій путь.

Въ первомъ попавшемся имъ на пути селеніи они не имѣли никакого успѣха и не собрали ничего, да и не напали на слѣдъ того, кого они искали.

Въ слѣдующей деревнѣ мальчики погнались за ними съ каменьями, потому что они вырвали изъ ихъ рукъ израненную ласточку, которую тѣ хотѣли ощипать живую. Мальчишекъ было много, и Гансу и Мабъ пришлось бы плохо, если бъ они не спаслись бѣгствомъ. Мабъ схватила ласточку, Гансъ поднялъ на руки Пенмокъ, и они неслись какъ на крыльяхъ, спасаясь сами и спасая своихъ питомцевъ. Долго бѣжали дѣти, пока топотъ и крики преслѣдователей не замерли вдали.

Измученные, задыхающіеся опустились они на траву у края дороги, къ счастью, по близости отъ весело журчащаго ручейка. Они направились къ нему. Надо было обмыть и перевязать несчастную птичку.