Александр Журавлев - Кто мы, русские, и когда мы возникли?

Окончательное формирование самосознания русского народа произошло под влиянием победы на поле Куликовом.

В некоторых «исторических» трудах можно прочитать, что Дмитрий Донской отказался руководить Куликовской битвой, взял меч и ушел в первые ряды, чтобы биться как простой воин. Пишут даже, что он во время битвы спал, а после битвы его еле-еле разбудили.

Факты, конечно, интересные, однако их трактовка весьма «оригинальная». И в описании Куликовской битвы все больше пишут про героизм.

Да разве мало было героизма до того? А что толку?

Вот в 1237 г. князь Рязанский один вывел свою дружину встречать нашествие Батыя в чистом поле. Там, на реке Воронеж, и битвы-то не было, было простое избиение героического рязанского войска, после чего монголы без особых сложностей взяли героическую Рязань.

О Михаиле Тверском и говорить нечего – такой герой был. Только речи произносил о чести и патриотизме. До того договорился, что татары всю его Тверь три раза подряд сожгли, а тех, кто в лес не убежал, либо перебили, либо в Орду увели. А князья, которые с 90 тысячами русских в 1223 г. на Калке – «героически», но каждый отдельно – встретили 30 тыс. татар? От этого героизма половина русских была перебита.

История и жизнь показывают, что, как правило, героизм одних – это простое следствие идиотизма других . Расхлебывать идиотизм надо посылать не героев, а самих этих идиотов.

Победа русских войск, возглавляемых Дмитрием Донским, на поле Куликовом объясняется не героизмом, а гениальностью полководца. 8 сентября 1380 г. он выиграл Куликовскую битву еще до ее начала, так как готовил это сражение всю жизнь.

Так когда же Мамай проиграл битву? Момент этот определяется достаточно точно. Это произошло, когда, въехав на Красный Холм (Мамаев курган), хан отдал приказ разбить на нем свой шатер и развернуть знамя, а значит, и штаб. Этот приказ означал, что он принял план разгрома своего войска.

Это кажется маловероятным, но это так. Подтверждением служит то, что татары действовали точно по плану Дмитрия Донского. Приказ Дмитрия гласил: «Засадному полку сидеть до тех пор, пока не увидите спины татар». И ведь татары, будто по приказу Дмитрия, в конце битвы повернулись спиной (тылом) к русскому резерву, что и привело к их быстрому разгрому.

Так как же удалось Дмитрию навязать Мамаю свой план битвы, причем хан выполнял его пунктуально, вплоть до мелочей, от начала до конца сражения? Такую «шутку» с врагом мог сыграть только гениальный полководец.

Рассмотрим ряд стратегических, тактических, технических и психологических приемов Дмитрия Донского.

1. Стратегический обман хана.

Заключается в отдаче ему единственной высоты – Красного Холма, с которого, как казалось Мамаю, он видит русское войско целиком.

Во все времена любая армия, особенно обороняющаяся, старалась занять высоту или высоты, так как обороняться на высоте, особенно против конного войска, всегда выгоднее. Дмитрий первым вышел и расположился на Куликовом поле, однако высоту не занял, а отдал ее Мамаю. Хан принял эту «жертву» и в тот момент уже проиграл битву.

Несколько странно, что такой опытный полководец не задумался, зачем ему «подарили» господствующую высоту. А сделано это было для того, чтобы он глядел и был уверен, что видит. Но Мамай не увидел главного – оврагов перед русским правым крылом и Засадного полка на левом и не понял смысла асимметрии и слабости флангов русского войска.

2. Критическая масса.

Дмитрий, очевидно, хорошо понимал, что при высоком моральном духе войска есть предел численности, по достижении которого при плотном строе теряется преимущество врага в людях, коннице и вооружении. При достижении некоторой численности и плотности обороняющихся битва неизбежно превратится в свалку, которая не может быть закончена в один день.

Нам трудно сказать, по каким критериям Дмитрий определял эту критическую массу своего Головного полка и резервного Запасного полка, поставленных в центр, но мы знаем, что он определил ее достаточно точно. Перед выходом из Коломны он специально задержал войско на несколько дней, разослал дружинников во все концы земли русской и не тронулся с места, пока не убедился, что необходимая численная масса пешего войска набрана.

И действительно, Головной и Запасной (резервный) полки в середине битвы лоб в лоб выдержали напор главных сил монгольской конницы.

Это были плоды политики Александра Невского и Ивана Калиты, сохранивших для Руси мир и восстановление людского потенциала в течение 140 лет.

3. Физический эффект Передового полка.

Впервые в истории впереди основного Головного полка (30–40 тыс. человек) Дмитрий поставил на некотором расстоянии весьма сомнительную, с первого взгляда, защиту – Передовой полк (3–5 тыс. человек). Фактически это были смертники.

Так какую же роль мог выполнить этот небольшой Передовой полк, не лучше ли было просто присоединить его к Головному полку?

Тут приходится вспомнить некоторые цирковые номера и физические законы о взаимодействии масс, скоростей, энергий и структур.

Может быть, вы видели в цирке такие выступления. Богатырь огромным молотом бьет по большому камню. Камень раскалывается или трескается: его структура под действием удара нарушается. Далее кладут человека, покрывают его тонкой каменной плитой, и тот же богатырь-молотобоец бьет по этой плите. Плита разлетается в куски, а человек из-под нее встает цел и невредим. Плита, конечно, раскололась, но в момент удара она разменяла силу удара молота в одной точке на равномерно распределенное давление по всей своей большой площади. Вместо мощного удара в одной точке, разрушающего структуру, на человека было передано некоторое давление по большей площади.

Каким образом Дмитрий нашел решение превратить удар монгольской конницы в простое давление на Головной полк без нарушения его структуры, т. е. лишил монгольскую конницу ее основного преимущества, мы не знаем. Но мы знаем, что он применил этот технико-тактический прием, и битва в центре превратилась в свалку без каких-либо перспектив для обеих сторон.

4. Недопущение создания Мамаем войска с беспроигрышно-победной массой.

Войско Мамая (до 150 тыс. человек) по численности превосходило войско Дмитрия (до 120 тыс. человек), но это превосходство не было подавляющим и не могло решить исход сражения. [127]Такую «победную» массу войско Мамая приобрело бы при соединении с «союзниками»: Литовским князем Ягайло с армией в 30–40 тыс. человек и Рязанским князем Олегом с войском в 20–30 тыс. человек.

Сами по себе эти армии, особенно в отдельности, не представляли опасности для объединенных русских дружин. Однако, как добавление в 60 тыс. воинов к войску Мамая, они превращали его в фактически непобедимую для русских силу.