Инна Шустова - Теперь я знаю...

Папа встретил меня у лимана.

— Куда,— говорит, — ты запропастился? Я уже давно волнуюсь!

Я рассказал про кино и про наш с Майкой спор. И показал ему апельсиновое солнце.

Оказалось, опять Майка права! Это правда луна. А рыжая она потому же, почему и солнце рыжее на закате и на восходе: лучи проходят через очень толстый слой воздуха. Позже, ночью, луна поднимется высоко в небо и станет серебристой.

После ужина я спросил у папы, как он посмотрит, если я стану космонавтом. А он разворчался:

— Ты сначала человеком стань! А то чего захотел — космонавтом! Ну, какой из тебя космонавт, если ты даже зубы почистить не можешь без напоминания? Сейчас же иди умывайся!

Я, конечно, умылся. Но настроение испортилось. Ну их, этих взрослых! При чем тут зубы? Когда я вырасту и стану космонавтом, придумают зубоочистительную таблетку — и зубы не надо будет чистить. Подержал ее во рту и выплюнул.

Лег я. Но спать не мог. Мечтал, как будет, когда я стану космонавтом.

Сяду я в ракету. В белом скафандре. Помашу рукой товарищам: до встречи на Земле! И — на Марс!

Совсем размечтался. Ворочаюсь, ворочаюсь. Папа уже давно спит, он всегда засыпает сразу. В доме тихо-тихо. Только океан вдали ревет. И сна у меня — ни в одном глазу!

Вдруг слышу: около дома кто-то ходит. Пройдет шага два — остановится. Ракушки под ногами хруп, хруп...

Кто бы это мог быть? А если бандиты? Я — под одеяло. Накрылся с головой, зажмурился — не дышу.

«Он» опять: хруп, хруп, хруп... Кашлянул, спичкой чиркнул. Закурил, что ли?

Мне стало стыдно. Собираюсь стать космонавтом, а испугался бандита!

А если это шпион? Все же Камчатка — пограничная зона... Я сел на кровати. Надо действовать! Нельзя терять ни секунды.

Я подкрался к окну и выглянул на улицу. Никого! За дом «он», что ли, зашел? Я осторожно вылез из окна и засел в кустах. Осмотрел позиции — надо же, как светло! Каждый камушек видно, каждый листик. Неужели от луны?

Глянул я на небо — ух ты! Звезды, да какие огромные, да как много! Будто салют: белые ракеты улетели в небо и там остались, не погасли. У меня даже голова закружилась, и про шпиона забыл. Встал и смотрю.

Вдруг из-за угла — хруп, хруп, хруп... Я ка-ак рвану сам не знаю куда, а «он» хвать меня за плечо! Я так испугался, что хотел его укусить. А «он» меня отпустил и спрашивает негромко:

— Привет, Андрюша, ты почему не спишь?

Тут я узнал Ивана Федосеевича, главного лесничего. Он нас с папой на пристани встречал.

— Фу, — говорю, — это вы! А я думал, бандит или шпион. Хотел выследить и на звезды загляделся.

Иван Федосеевич фыркнул или чихнул тихонько — я не понял — и говорит:

Эх ты, разведчик! Впрочем, я тоже хожу, смотрю на звезды. Красота, братец-кролик, а?

И вдруг мне ужасно захотелось ему все рассказать. Сам не знаю почему.

Про Майку я не совсем все рассказал. Ну, что она умнее меня. Все-таки она девчонка, и мне стыдно. Я ему про мужское рассказал, как я буду космонавтом и полечу на Марс.

Иван Федосеевич меня до самого конца выслушал. Он даже не засмеялся ни разу и домой спать не отослал. Помолчал и говорит:

— Серьезное ты дело задумал, братец-кролик. Правильно, готовиться надо уже сейчас... И с чего же ты решил начать?

— Я еще не придумал, — признался я. — С вами хочу посоветоваться...

— Великолепно, великолепно... — Иван Федосеевич опять не то чихнул, не то фыркнул. — Хорошо. Ты решил лететь в небо, к звездам. А что такое звезды, знаешь?

— Это, как его... В общем, днем их не видно, только ночью. Они как маленькие луны... — Я запнулся. Ничего я не знаю точно! Чувствую, что такое звезда, а сказать не могу!

Иван Федосеевич взял меня за плечи:

— Смотри туда! Видишь? Из звезд на небе получается ковш. Вон, прямо над нашими головами!

Я посмотрел. Сначала я ничего не увидел, потому что уж очень их много, звезд этих. А потом разглядел: и правда, настоящий ковш с ручкой, как у нас с папой — мы им воду из ведра черпаем.

— А ну, сосчитай, сколько звезд образуют этот ковш? — говорит Иван Федосеевич.

Я сосчитал. Получилось семь.

— Теперь найди две звезды, из которых получается передняя стенка ковша. Не та, где ручка, а другая.

Я сразу нашел. Тогда он велел, чтобы я как будто соединил эти звезды линией — от звезды в донышке к звезде в краешке ковша.

— Веди,— говорит,— дальше, все вверх и вверх, пока не наткнешься на яркую желтоватую звезду. Это будет Полярная звезда.

Я сначала все не туда вел, сворачивал. А потом попал. И вдруг увидел, что Полярная звезда тоже в ручке ковша, только маленького.

Я как закричу:

— Еще ковшик!

Иван Федосеевич зажал мне рот ладонью.

— Тише, — говорит, — папу разбудишь!

Мы стали смотреть, какие еще получаются фигуры. Я нашел букву «М», только вверх ногами. А поперек нее будто шарф из тумана.

Я так задирал голову и вертел шеей, что чуть не упал назад. Иван Федосеевич со мной смотрел и тоже чуть не упал.

Тогда мы сели на скамейку и разглядывали небо, пока не заболела шея.

Иван Федосеевич мне много рассказал. Что небо — это Вселенная, весь мир. И там много звезд. А между ними ничего нет, даже воздуха. И это «ничего» называется космическим пространством.

А Вселенная такая большая — просто ужас! Никогда не доберешься до края, потому что его и нет, края этого. А звезды, оказывается, вовсе не маленькие. Это так кажется, что они как лампочки, потому что они очень далеко. Когда, например, самолет стоит на земле, он огромный. А в небе он кажется чуть больше вороны...

Иван Федосеевич сказал, что каждая звезда на самом деле больше нашей Земли, а многие даже больше Солнца.

Я спросил, почему звезды так собрались на небе: то ковшом, то буквой «М». Иван Федосеевич объяснил, что так случайно с Земли видно. Люди давным-давно приметили, что звезды в небе расположены не кое-как, а группами — созвездиями. И каждому созвездию дали название.

Я сразу догадался, что созвездия, которые я нашел, назвали «Большой Ковш» и «Маленький Ковш». А созвездие «М», наверное, «Метро».

Иван Федосеевич выслушал мои догадки и говорит:

— Созвездия называли древние греки, и с тех пор большой ковш считается Большой Медведицей, а малый ковш — Малой Медведицей. А перевернутая буква «М» — созвездие Кассиопеи.

Я думал, он шутит. Зачем ковши медведицами называть?