Владимир Малов - Тайны легендарных стран

Вновь начиналось антарктическое лето. В ноябре 1820 года русские корабли начали новый поход в высокие широты, который окончательно доказал, что капитан Джеймс Кук поспешил, закрыв «дело» Южного материка. Приближался январь 1821 года.

И 28 января 1821 года русским морякам удалось наконец увидеть не только ледяной панцирь, покрывающий шестой континент, но и черные мысы, скалы, даже горы. Это была, несомненно, суша, которую Беллинсгаузен нарек Землей Александра I. Настала великая минута, команды выстроились на палубах, и матросы трижды крикнули в честь великого открытия «ура!».

«Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего, — писал позже Ф.Ф. Беллинсгаузен. — Сей берег покрыт снегом, но осыпи на горах и крутые скалы не имели снега. Внезапная перемена цвета на поверхности моря подает мысль, что берег обширен или, по крайней мере, состоит не из той только части, которая находилась перед глазами нашими…»

И теперь не осталось сомнений: русские моряки действительно открыли за полярным кругом землю. История старой географической легенды-гипотезы, выдвинутой античными географами, умозрительно предположившими наличие большого материка в Южном полушарии, завершилась.

Так и была открыта Антарктида — последний неизвестный материк Земли, который искали два с половиной века. Это важнейшее открытие сделали русские военные моряки, но их с полным основанием также следует назвать моряками-исследователями. Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен с молодых лет обратил на себя внимание командования как искусный картограф и астроном. А Михаил Петрович Лазарев, отправляясь в антарктические воды, уже был автором важного географического открытия. Плавая в 1814 году в Тихом океане на корабле «Суворов», он открыл острова Суворова.

Экспедиция «Востока» и «Мирного» принесла не только открытие Антарктиды. Во время плавания проводились океанографические исследования, позволившие Беллинсгаузену впервые выдвинуть гипотезу о причинах морских течений и о происхождении тихоокеанских коралловых островов.

Отличные моряки, вдумчивые исследователи, люди, для которых важнее всего был их долг перед родиной, — такими были открыватели Антарктиды, чьи имена вскоре стали известны всему миру. Это доказывает и вся их дальнейшая жизнь.

Непрерывные плавания и походы, боевая морская служба… Позже, в 1839 году, Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена ожидал пост главного командира Кронштадтского порта, откуда столько раз он уходил в плавания. При нем были усовершенствованы укрепления Кронштадта. Старинная база Балтийского флота превратилась в неприступную твердыню, охраняющую с моря русскую столицу.

А Михаил Петрович Лазарев стал командующим Черноморским флотом и добился, чтобы корабли были перевооружены, стали быстроходнее, маневреннее. Он был сторонником создания сильного парового флота. И он же воспитал таких талантливых русских флотоводцев, как П.С. Нахимов, В.А. Корнилов, Г.И. Бутаков, В.И. Истомин…

Здесь в долгой истории Южной Неведомой Земли можно было бы поставить точку. Однако и после 1821 года Антарктиду… все еще продолжали «открывать». Дело в том, что, признавая заслуги русских мореплавателей, некоторые из зарубежных историков все же не хотели отдавать им пальму первенства.

Так, например, англичане называли подлинным открывателем Антарктиды британского морского офицера Эдварда Барнсфильда. А иные американские исследователи считали, что первым был зверобой из Коннектикута Натаниэль Палмер. Подойти же столь близко к ледяному материку на таких судах, как шлюпы «Мирный» и «Восток», было, по их мнению, просто невозможно. Вероятно, русские ошиблись в вычислениях и видели на самом деле не ледяной материк, а просто ледяные поля.

Но пришло время, когда сторонники этих версий исчерпали все свои аргументы. Сравнительно недавно доктор исторических наук М.И. Белов обнаружил в Санкт-Петербурге (тогда, правда, он еще назывался Ленинградом) подлинную карту экспедиции, самую первую в истории карту антарктического берега, которую составили во время своего плавания Ф.Ф. Беллинсгаузен и М.П. Лазарев. Эта карта окончательно доказала: Антарктиду открыла русская экспедиция.

Судьба карты оказалась удивительной. Она почти полтора века пролежала в архиве, исследователи не раз обращали на нее внимание, но считали, что карта не имеет никакого отношения к экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева, — карта не была подписана ими.

М.И. Белов все-таки предположил, что это и есть та самая карта, что стала итогом плавания к Антарктиде. Карта попала к экспертам. Они изучили бумагу, на которой она была составлена, чернила, почерки. Экспертиза подтвердила: обнаружена подлинная карта, авторы которой Ф.Ф. Беллинсгаузен и М.П. Лазарев.

Эта карта огромна, она состоит из пятнадцати больших листов. И хотя бумага пожелтела за десятилетия, линии, нанесенные на нее, оказались в целости и сохранности. Теперь не осталось сомнений: русские моряки действительно видели антарктические берега своими глазами, иначе они не могли бы составить столь подробной карты.

В «деле» об открытии Южного материка была перевернута самая последняя страница.

Оставив нарты у подножия плоской черной скалы, поднимавшейся невысоко над снегом, все пятеро поднялись на самый гребень и остановились в двух шагах от края огромного обрыва, которым оканчивался этот снеговой склон…»

Имена путешественников, о которых идет речь, знакомы, без сомнения, очень многим людям. Ведь и в эту самую минуту кто-то наверняка перелистывает страницы знаменитого научно-фантастического романа «Земля Санникова», написанного замечательным ученым академиком Владимиром Афанасьевичем Обручевым, впервые или заново следя за приключениями Горюнова, Ордина, Костякова, Горохова и Никифорова, которые отправились в экспедицию на поиски большого острова, расположенного севернее Новосибирского архипелага. Вот каким предстал перед ними этот остров:

«Вместо сплошного снега и льда, которые нужно было ожидать на такой высоте, почти в тысячу метров над уровнем моря, под широтой в 79 или 80 градусов, путешественники увидели перед собой картину пробудившейся весенней природы, хотя была только половина апреля, когда и под Якутском, на 15–17 градусов южнее, весна еле намечается первым таянием снега.