Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

Рассуждая о страстях человеческих, Максим Грек указывает, что сначала страсть зарождается в сознании, а затем отражается в поступках. А так же подчеркивает, человек должен бороться с отрицательными эмоциями, с гневом, с яростью и т. п., так как они сбивают с истинного пути и сердце, и разум: «Ибо где преобладает гнев и ярость, там и всякое душевное нестроение, и безобразие, и бесчиние словесной части души, так как ум бывает ослеплен и омрачен бурею гнева» 142. Человек впадает в страсть тогда, когда забывает Бога, мир и сердце свое: «Ибо, отвергнув страх Божий, и истребив из сердец своих то, что составляет исполнение всего закона, то есть любовь к ближним, мы, подобно диким зверям, восстаем друг против друга, желая каждый иметь всех у себя под ногами в попрание, не понимая, по великому своему неразумению, что насколько кто усиливается подняться на высоту суетной славы, настолько большему подвергает себя падению» 143.

Максим Грек дополняет свои рассуждения: «Три имеем мы побуждения к добру: естественную наклонность, святые силы и доброе произволение. Три также существуют побуждения к злу: страсти, бесы и злое произволение» 144. Избавиться от страстей возможно лишь «…просветив свой разум обычною православным тишиною священной любви и кротости» 145.

Критика действительности, которая мешает человеку освободиться от всего внешнего и сосредоточиться на внутреннем мире, на идеях истинного христианства – эти рассуждения нашли отражение в Посланиях Василию III и Ивану Грозному. Максим Грек пишет о том, что смысл исторического развития государства – создать все условия человеку для совершенствования или, по крайней мере, сделать все возможное для развития самосознания любого человека.

Рассуждая о формах общественного устройства, об управлении государством, о переменах в истории человечества, Максим Грек неоднократно подчеркивает, что примером должен быть Иисус Христос, который покорил народы без меча, без лживых обещаний и т. п., а лишь любовью, прощением и милосердием. С приходом Христа началась новая эра в истории человечества, изменившая духовные устремления людей: «И совершил Он (Иисус Христос. – Авт. ) это не посредством многочисленного войска, не храбрыми вооруженными людьми и не посредством стрельбы молниями с неба, но кроткими словами и приятными поучениями отвлек всех от мрачной прелести идолослужения и привлек к неложному свету Своего благоверия, и при этом не славу земную, не наслаждение пищею обещал им, и ничто другое прекрасное в этой жизни, а напротив, как всякому известно, предсказывал им скорби и множество всяких злоключений;

почесть же за то и воздаяние обещал – царство Божие. И если поищешь, то найдешь, что ради этого царства бесчисленное множество людей разного звания и состояния по всей земле отверглись всех своих стяжаний, – и одни из них похвально провели всю жизнь в пустынях, а другие были замучены огнем и мечем и многими другими мучениями, и так расстались с этою жизнью. Какой же когда-нибудь от начала века бог ваш (языческий. – Авт. ), или сильный царь, или ритор и премудрый законоучитель, возмог когда сделать что-либо подобное, хотя бы даже среди своих единоплеменников, и увещать их не радеть обо всех, вообще, удовольствиях этого мира – так, чтобы дерзнуть на самую смерть и радоваться о скорбях, претерпеваемых за благоверие» 146.

Максим Грек написал целый ряд сочинений, в которых отразил свое понимание проблем общественного бытия. Например, «Инока Максима главы поучительные начальствующим правоверно». Максим Грек пишет о том, что мир есть система, которая функционировать должна без каких-либо отклонений. Только при этом условии государство, его подданные смогут процветать. Основой всего является правитель. От него зависит судьба народа и государства. Царь, чувствуя высоту положения и ответственность свою, испытывает и соблазны многие. Поэтому, Максим Грек и указывает: «…мужество же души, царскiя же и боголюбивыя, востающiя на ню богомерскiя плотскiя страсти и реченiемъ, утишити всегда тщится» 147. Определяет образ жизни и мышления царя Максим Грек таким образом: «Царя истинна и самодержца оного мни, благовернейшiй царю, который ко еже правдою и благозаконiемъ устраяти житейская подручниковъ прилежитъ и безсловеснымъ своея души страстемъ же и похотемъ одолети тщится всегда, глаголю же ярости и гневу напрасному и беззаконнымъ плотскимъ похотемъ» 148. Царь должен быть образцом во всем для своих подданных: веры, мудрости, нравственности, милосердия, смирения. Добродетели должны украшать нрав и поступки правителя.

Обращаясь к Ивану Грозному, Максим Грек формулирует свое видение законов устройства государства: «Многа убо и ина суть уподобляющая небесному Владыце благоверно царствующихъ на земли, и кротость бо и долготерпенiе, иеже о подручныхъ прилежанiе, и еже ко своимъ боляром благоволенiе и веледарное, изрядне же правда и милость и еже не презрети обидимыя, но со многимъ человеколюбiемъ и божественою ревностiю воставляти на отмщенiе ихъ» 149. Если царь таков, то и его государство стабильно развивается и не переживает ни внешних, ни внутренних потрясений: «Сiя начальствующихъ Богу подобныхъ соделываютъ и державу ихъ не точiю утверждаютъ и во глубоце мире и тишине всегда сохраняютсъ, но еще и преславнейшими победами украшаютъ и прославялютъ ихъ, вседержительней деснице свыше помогающи имъ и покоряющи подъ ногами ихъ вся ихъ супостаты» 150.

Правитель может управлять вверенным ему Богом государством, опираясь на веру и разум. Он должен постоянно учиться у мудрых знанию истины, в первую очередь – у философов.

Максим Грек являет нам в истории философии интересный пример взаимовлияния самых разных культур: итальянской, византийской и русской. Он стоит на перекрестке этих разных духовных традиций. Приехав на Русь, он не просто выучил язык новой страны, он принял активное участие в ее жизни, духовной – в первую очередь. Он, с одной стороны, стал активным последователем русского движения – нестяжательства, с другой стороны, явился звеном, через которое византийское наследие транслировалось и становилось еще более известно на Руси. Деятельность Максима Грека ставит перед нами вопросы о сочетании и взаимодействии мировой и национальной философии. И здесь, нам кажется, стоит вспомнить рассуждения по вопросу о преемственности в философии, высказанные В. К. Чалояном: «…мировая культура проявляется лишь в отдельных национальных культурах. Никакое национальное творчество, даже если оно становится всеобщим достоянием, не перестает быть национальным. Мировое и национальное – это противоположности. Но эти противоположности образуют единство – такое единство, в котором связи отдельного и общего всегда исторически детерминированы. При этом, чем более развито общество, тем полнее и интенсивнее связи отдельного и общего и многограннее само единство. …благодаря внешнему общению национальное и всеобщее (мировое) оказываются в неразрывном единстве: во всеобщем содержится национальное, а в национальном – всеобщее» 151. И пример Максима Грека, его влияние на отечественное философствование и место в истории русской философской мысли, подтверждает высказанное мнение. Действительно, Максим Грек обогащал русскую мысль идеями, что, в свою очередь, позволяло ей войти в мировой философский процесс.