Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

В конце своей речи Поповский обратил внимание на трудности изучения философии. Главная состоит в том, что для того чтобы хорошо изучить философию, необходимо «пять или больше лет употреблять на изучение латинского языка» 296. Латинский язык нужен для изучения античной философии, но не более того. Например, «дети» философии «арифметика, геометрия, механика, астрономия и прочие» давно излагаются на разных языках, в том числе на русском. «Век философии не кончился с Римом… – говорил Поповский, – мы причиняем ей великий стыд и обиду, когда думаем, будто она своих мыслей ни на каком языке истолковать, кроме латинского, не может» 297. Философ уверяет: «Нет такой мысли, кою бы по-российски изъяснить было невозможно» 298. И далее особо подчеркивает важность вопроса о философской терминологии: «Что ж до особливых надлежащих к философии слов, называемых терминами, в тех нам нечего сомневаться. Римляне по своей силе слова греческие, у коих взяли философию, переводили по-римски, а коих не могли, то просто оставляли. По примеру их то ж и мы учинить можем» 299.

Целый год Поповский читал свой курс философии на русском языке. Немецкие профессора Рейхель, Дилтей, Шаден убедили куратора университета И. И. Шувалова в необходимости преподавания всех дисциплин на латинском языке, чтобы студенты могли приобщаться к европейской науке. Через год преподавание философии в университете перешло к приглашенному из Штутгарта профессору И. Фромману, который читал лекции уже на латинском языке. Заслуги Поповского не были забыты, он «первым в России Нового времени заслужил неофициальное звание “русский философ”» 300.

Яков Павлович Козельский родился в 1728 г. в местечке Келеберда на Украине в семье сотника Полтавского полка. Учился в семинарии при Киевской духовной академии, где «постиг основы латыни». После окончания в ней курса риторики в 1750 г. Козельский поступил в гимназию при Академии наук в Петербурге. За два года пройдя весь курс гимназии, он был переведен в разряд студентов академического университета, в котором проучился пять лет, получив солидную подготовку по естественным наукам и философии, которую читал вольфианец профессор Браун. Можно предполагать, что слушал он и Ломоносова, который в эти годы в университете читал лекции по экспериментальной физике.

С 1757 по 1766 г. Козельский находился на военной службе: был гренадером Преображенского полка, преподавал математику в Артиллерийской школе, где в 1764 г. получил звание инженеркапитана. Там же он издал две учебные книги: «Арифметические предложения» и «Механические предложения». Отличное знание латинского, немецкого и французского языков позволило ему выступить переводчиком нескольких книг: «История славных государей и великих генералов с рассуждениями о их поступках и делах» (СПб., 1765); «История датская» Голберта (СПб., 1765– 1766); «Государь и министр» Ю. Мозера (СПб., 1766); «История о переменах, происходивших в Швеции» аббата Верто (СПб., 1764–1765).

С 1766 г. Козельский в чине надворного советника работает секретарем в Сенате и готовит главную свою философскую книгу – «Философические предложения», которую издает в 1768 г. Через два года по предложению Собрания, старающегося о переводе иностранных книг, Козельский переводит и издает в 1770 г. два тома переводов из знаменитой французской «Энциклопедии» Дидро – «Статьи о философии и частях ее из Энциклопедии» и «Статьи о нравоучительной философии и частях ее из Энциклопедии». В 1770 г. Козельский переводится на работу в Малороссийскую коллегию в г. Глухове, где он проработал до 1778 г. Уйдя в отставку, он поселяется там же, на Украине, в принадлежащем ему селе Крутой Берег. Там он написал свою вторую философскую книгу – «Рассуждения двух индийцев Калана и Ибрагима о человеческом познании» (СПб., 1788), которая имела характер компилятивного энциклопедического справочника по различным естественным наукам.

В 1788 г. Козельский вновь возвращается в Петербург. Его имя значится среди сотрудников Комиссии для составления проекта нового Уложения, инспектора гимназии для чужестранных единоверцев. Скончался Я. П. Козельский предположительно в 1794 г. С его именем связаны два обстоятельства, требующих разъяснения. У него был старший брат – тезка, депутат, участник Уложенной комиссии 1767 г., которого до сих пор принимают за Козельского – писателя и переводчика. Второе обстоятельство связано с изданием в 1788 г. Козельским книги «Рассуждения двух индийцев». Параллельно была издана книга «Китайский философ, или Ученые разговоры двух индийцев Калана и Ибрагима о человеческом познании», написанное без имени автора «иждевением» известного русского врача Н. М. Максимовича-Абодика. При этом указывалось, что книга – это переложение «на российский язык». Сейчас доказано, что оба издания принадлежат Я. П. Козельскому 301.

Приступая к изложению своих философских представлений, Козельский определяется с их источниками: «Я рассуждения мои почерп отчасти из источников натуры, а отчасти у ее фаворитов, а у тех писателей, которые силятся вотще подвергнуть своим законам натуру, мало заимствовал» 302. Среди «фаворитов» он называет Руссо, Монтескье, Гельвеция и Шефтсбери, а среди вольфианцев – Готшеда и Баумейстера. Философия, в его представлении, «наука испытания причин истинам» 303. И еще: «Философия… содержит в себе все науки, но, как многие из тех наук сами собою очень пространны, и для того и преподаются особо и вне философии, для которой оставлены одни только генеральные познания о вещах и делах человеческих» 304. А поскольку истиной может быть «как вещь, так и дело», философию Козельский разделяет на теоретическую и практическую: «Та часть философии, которая способствует исправлению нашего разума в познании истин, служащих к познанию добронравия, называется теоретическая, а та часть философии, в которой преподаются правила, по которым человек дела свои и поступки располагать должен, называется практическая, или нравоучительная» 305. В теоретическую философию Козельский включает логику и метафизику, которая, в свою очередь, включает «онтологию, то есть знания вещей вообще, и психологию, то есть науку о духе или о душе» 306. А практическая («нравоучительская») философия состоит из юриспруденции и политики. Обе части не обособлены друг от друга, их связывает человек, часть природы, разновидность «натуры вещей» и самостоятельное, общественное существо. «Дела Божии» философы не рассматривают. Об этом Козельский пишет так: «Философы рассуждают о свойствах и делах Божиих, а мне думается, что это они предпринимают излишнее и не сходное с силами их разума дело» 307.

Будучи сторонником четких определений, Козельский понятийный аппарат философии выстраивает почти лапидарно. Так, предмет онтологии – вещь и ее принадлежности, а «вещь называется то, что есть возможное» 308, что существует, шире – может быть. Бытие же («существо вещи») – это состояние ( existentia ), способность к действию или страданию. А «действие вещи есть перемена состояния ее, которой причина находится в самой переменной вещи… Страдание вещи есть перемена состояния ее, которой причина находится вне переменной вещи…» 309. Вещи отличаются друг от друга по их «существу»: «свойства вещи от существа ее отделиться не могут, что они суть необходимые, вечные, непременные и незаимствуемые, а случайности вещи от существа ее отделиться могут» 310. Вещество Козельский определяет как материю или состав, т. е. то, из чего состоит «вещь». Ей принадлежит пространство, время, причина 311.