Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

Что же касается человека, то его «душевная сфера», по Галичу, состоит из трех отделений: «смысла», выражающего «наружную», объективную сферу деятельности; «разума», выражающего «внутреннюю», субъективную сторону деятельности, и «ума», выражающего цельность этой «душевной» сферы.

В отличие от профессоров-шеллингианцев Велланского и Павлова, Галич свои философские представления развивает в рамках диалектического идеализма, выявляя диалектику развития «самопоставления» философии и ее истории, логики, эстетики.

Эстетике Галич посвятил одну из лучших своих книг – «Опыт науки изящного» (СПб., 1825), считавшуюся первым систематическим изложением романтической эстетики. Книга состоит из двух частей: 1) «Наука изящного, часть общая, или чистая, содержащая в себе теорию изящного»; 2) «Наука изящного, часть прикладная, или особенная, содержащая в себе теорию изящных искусств». Первая часть посвящена собственно эстетике, вторая – проблемам искусствознания и отдельным видам искусства. Эстетику Галич определяет как философию изящного. О ее задачах во вступительной части он пишет следующим образом: «Пояснить общие условия и законы, по коим изящное, существуя в ряду прочих предметов окружающего нас мира, занимает место и между явлениями человеческого сознания, то есть в порядке наших мыслей и чувствований, есть задача науки изящного» 439.

Одной из главных проблем, которые Галич решает в «Опыте», является диалектическая связь искусства и природы. На многих страницах книги автор утверждает эту связь. Как идеалист, он считает искусство первичным по отношению к природе, его сущность «состоит во владычестве духа над природой, преображение ее по своим видам и потребностям». И вместе с тем, хотя изящное возвышается «над обыкновенною, действительною природою», оно «отнюдь не выходит из круга естественного. Ибо природу составляют не одни явления, но еще законы и самообразы, кои, будучи по себе только возможны, приводятся в действительное бытие воображением» 440.

Галич указал на большое значение идеи (первообраза, самообраза). Размышляя о ней, он пишет: «…Идея духовно-нравственных вещей есть достояние разума, который обрабатывает оную идею в мысленном представлении; идея же изящного принадлежит фантазии, которая, заимствуя представления свои от разума, облекает оные в форму, подлежащую созерцанию. Сей соответственно идее составляемый образ вещи есть ее первообраз (самообраз), идеал, видение… Все изящное есть идеальное, образцовое, то есть такое, в котором устраняются случайные черты, временные и месты ограничения, а удерживается только существенный характер целого рода или класса» 441.

Наконец, составными частями изящного Галич определяет «истинное, доброе и приятное», которые проявляются в трех видах красоты – «красоте умозрительной» (или «высокой»), «красоте нравственной» (или «доблестной») и «красоте чувственной» (или «прелестной»). Противоположностью прекрасного он считает «дурное» 442. Многие философские идеи Галича в концентрированном виде выражены им в книге «Картина человека, опыт наставительного чтения о предметах самопознания для всех образованных сословий» (СПб., 1834). Именно здесь он свое представление о сущности и существовании человека, определяет основные мировоззренческие проблемы, поскольку «все радиусы, все крайние точки огромного круга, который мы называем Мирозданием, находят в его природе сборное место» 443.

Историко-философский анализ решения проблем «человекознания» убеждает философа, что его европейские варианты «односторонни», «но вместе с тем они указывают нам и на первоначальный источник человековедения – на жизнь, которая, при всем многообразии форм, остается сама себе равною, нераздельною, на жизнь, которая… должна схватывать, или обнимать, мыслью порядок, закон и дух временных движений» 444.

Идею комплексного изучения природно-духовной составляющей человека Галич мотивирует теософски: человек состоит из «первоначального», вложенного Богом, это и есть «сущность», «идея человека»; и «производного» т. е. телесного, природного. Поэтому «наука не вправе разлучать то, что Бог сочетал» 445.

Итак, сущность человека, по Галичу, – «Божественная, единая, простая, невещественная, бессмертная душа» 446. Но, поскольку человек природное существо, «телесное его существование, находясь в гармонии с общей природой, состоит с нею в противоположении, потому что должно в ней и по его же уставам выдерживать в борении с нею существа особенного» 447. Эта особенность человека состоит в его сознательном воздействии на природу в своей практической деятельности: «Я знаю, что и живу не иначе как обнаруживая свою деятельность (хотя бы то было и по поводу внешних раздражений), не иначе как проявляя свою жизнь для себя и для других, не иначе как выводя на позорище временные, отдельные порождения внутреннего моего средобежного могущества, которое везде и остается основанием последних составляющих совокупность или сумму моего бытия исторического… в практике мы действительно и существуем и знаем про себя лишь столько, сколько удается нам высказывать свои силы, высказать то, что мы есть и чем бы могли быть» 448.

Помимо «особенности» человека как существа природного у Галича есть вторая сущностная характеристика человека – его социальность. Человек может проявлять себя не иначе как в общежитии, он «то, что мы делаем из себя в истории или позволяет из себя делать влиянием общежития, к которому призваны» 449. Равноправие и «однородность» людей от природы делают возможным, по Галичу, достижения некоего гармонического соответствия природного и общественного начал. Правда, такого соответствия в наличии пока нет: «Жизнь человеческая и сама по себе и в своих отношениях рассматриваемая находится в таком состоянии, которое не соразмерно его сущности, его врожденным потребностям и стремлениям, следственно, в состоянии, которому бы быть надлежало» 450. Естественно, «историческая жизнь» человека, его деятельность должны быть направлены на устранение этого несоответствия.

Но, прежде чем наметить пути его устранения, философ исследует причины нарушения «гармонии» и приходит к выводу, что они коренятся в различии интересов и стремлений людей и, в конечном итоге, в «эгоизме» человека. А для того, чтобы его искоренить, человек как разумное существо должен развиваться, воспитываться так, чтобы его интересы не противоречили интересам других людей, а в обществе бы было «единодушие». Другими словами, нужно «соделывать во внутреннем своем быте все согласнее с самим собою» и тем самым содействовать «постепенному шествию к цели» общества – «соразмерному благоустройству жизни» 451.