Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

Именно Фауст выражает неудовлетворенность многовековым итогом развития человеческой цивилизации, ее современным состоянием. Основная причина всех бед цивилизации в том, что наука абсолютизировала эмпирический опыт и абстракции теоретического мышления, заявив о своем всемогуществе и всепроникающей систематизации всех познанных явлений, состояний, процессов. Но при этом наука не принимает во внимание, что у каждого явления есть «противоположные объяснения», все еще не познана «внутренняя связь между веществами», а в результате законы природы далеки до их научного объяснения. В западной цивилизации, именно так понимающей науку и ее достижения, исчезло представление о поэтическом понимании жизни, а отдельный человек с его проблемами и стремлением к счастью для нее перестал существовать. Чтобы наглядно показать издержки такой цивилизации, Одоевский в «Русских ночах» публикует две антиутопии. Во-первых, это небольшой отрывок («Последнее самоубийство»), замысел которого Фауст объясняет так: «Это сочинение есть не иное что, как развитие одной главы из Мальтуса, но развитие откровенное, не прикрытое хитростями диалектики, которые Мальтус употреблял как предохранительное орудие против человечества, им оскорбленного» 582. На пяти страницах текста нарисована страшная картина жизни общества, в котором воплощенные идеи Мальтуса привели к тому, что в обществе «давно уже исчезло все, что прежде составляло счастие и гордость человека. Давно уже погас Божественный огонь искусства» 583.

«Пятая ночь» романа носит название «Город без имени». Это еще одна антиутопия Одоевского, в которой он образно показывает, что будет с обществом, если оно будет жить по теории пользы Бентама. В этом обществе абсолютного утилитаризма и чистогана семья разрушена, а все отношения имеют меркантильную основу. Естественно, что с таким будущим человеческой цивилизации Одоевский-просветитель не мог согласиться. Еще до «Русских ночей» он задавался вопросом: «Любопытно знать, как жизнь человечества будет в пространстве, какую форму получает торговля и браки, границы, домашняя жизнь, законодательство, преследования и проч. и т. п. – словом, все общественное устройство?» 584, написал незавершенный роман-утопию «4338-й год». Он был замыслен как третья часть трилогии о развитии русского общества (1-я часть – о времени Петра I, 2-я – о 30-х гг. XIX в.), которое в 4338 г. будет обществом благоденствия, во главе его будет стоять правитель – «первый поэт», а кабинет министров возглавит «министр примирения». Общество в полной мере будет использовать достижения науки и техники, многие открытия которых Одоевский гениально предсказал. Поэтому-то вполне предсказуемы последние слова романа: «Девятнадцатый век принадлежит России».

Эпилог романа, где прозвучали эти слова, был написан до публикации «Философического письма» П. Я. Чаадаева и озвучивает противоположную точку зрения. В письме Шевыреву от 17 ноября 1836 г. Одоевский замечал: «…я написал эпилог… как будто нарочно совершенно противоположный статье Ч.; то, что он говорит об России, я говорю об Европе, и наоборот» 585. О романе написано много откликов современников, чаще положительных, но иногда и критических. Кюхельбекер, находясь в Сибири, написал: «Книга Одоевского “Русские ночи” – одна из умнейших книг на русском языке… Сколько поднимает вопросов! Конечно, ни один почти не разрешен, но спасибо и за то, что они подняты…» 586. «Русские ночи» – своеобразный эпилог философских исканий Одоевского-мыслителя.

Поэт и философ Дмитрий Владимирович Веневитинов в кружке любомудров исполнял обязанности секретаря. Д. В. Веневитинов родился 14 сентября 1805 г. в Москве в родовитой дворянской семье. По матери (княжна Оболенская) он был четвероюродным братом А. С. Пушкина, с которым был знаком с детства. Его отец, секунд-майор, скончался, когда мальчику было 8 лет. В детстве Веневитинов получил блестящее домашнее образование, в совершенстве владел французским и немецким языками, изучал латинский и древнегреческий и к 14 годам читал и переводил Гомера, Софокла, Горация, увлекался философией Платона. Его наставником был университетский профессор Дядьковский. Интересовали юношу также русская и западноевропейская литература, музыка, живопись. К 17 годам он был готов для поступления в Московский университет, но стал в 1822 г. не студентом, а вольнослушателем.

В университете его учителями были шеллингианец Павлов и анатом Лодер, с которыми он часто беседовал, обсуждая научные и философские проблемы. Через год после поступления в университет Веневитинов успешно сдает выпускные экзамены и получает аттестат, после чего поступает в Московский архив Министерства иностранных дел и почти одновременно становится членом Общества любомудрия. В кружке он пропагандирует идеи Шеллинга, много выступает с докладами.

После того как кружок был распущен, Веневитинов решил перебраться в Петербург, чтобы продвинуться по службе и тем самым «иметь большой круг действия». При въезде в столицу Веневитинова и его спутника, француза Воше, незадолго до этого нелегально сопровождавшего в Сибирь жену декабриста княгиню Е. И. Трубецкую, арестовали, подозревая их в причастности к движению декабристов. На допросе Веневитинов заявил, что в обществе декабристов не состоял, но «мог легко принадлежать ему». Несколько дней заключения в сыром и холодном помещении потрясли его физически и душевно. Веневитинов приехал в Петербург в ноябре 1826 г., а 15 марта следующего года он скончался от сильной простуды. Похоронен он был в Москве в Симоновом монастыре. Гроб с его телом сопровождали Пушкин и Мицкевич. В 1930 г. его прах был перенесен на Новодевичье кладбище.

Веневитинов был поэтом, исповедующим поэзию мысли. В своих критических статьях и письмах он утверждал связь поэзии и философии. К примеру, анализируя «Евгения Онегина», он риторически вопрошал: «Не забываем ли мы, что пиитике должно быть основание положительное, что всякая наука положительная заимствует свою силу из философии, что и поэзия неразлучна с философией?» 587.

Философскими размышлениями наполнена его переписка с Кошелевым. Кроме того, перу Веневитинова принадлежат несколько собственно философских статей: «Анаксагор», «О математической философии», «Письмо к графине NN». Анализ этих статей дает основание утверждать, что в основных своих философских посылках Веневитинов следует Шеллинговой философии тождества. В «Письме к графине NN» автор предлагает найти определение философии как науки, ее отличие от других наук. Для сравнения он берет частные науки – арифметику, физику, историю. Для них общим является стремление привести изучаемые явления в общую систему познания. У каждой есть форма как «общий закон, которому она следует», а также содержание, или круг явлений, которые наука исследует. Философия – тоже наука, имеющая форму и содержание. Но, в отличие от частных наук, она ориентирована на общее, присущее всем наукам. «Если философия должна свести все науки к одному началу, то предметом философии должно быть нечто общее всем наукам. Мы доказали выше, что все науки имеют одну общую форму, т. е. приведение явлений в познание; следовательно, философия будет наукою формы всех наук или наукою познания вообще… Заключим: философия есть наука, ибо она есть познание самого познания и потому имеет и форму, и предмет» 588.