Дмитрий Суслин - Как Димка за права человека боролся

– Что значит, для многих?

– А то, что есть такие международные законы. Они как бы не для отдельных людей, а для целых государств. И если какая-нибудь страна присоединилось к конвенции, подписала ее, то для нее и для ее граждан эта конвенция уже самый настоящий закон. А закон надо соблюдать.

Я разволновался:

– А для нашей страны конвенция о правах ребенка это закон?

– Еще какой! Россия присоединилась к конвенции о правах ребенка в 1991 году. Когда нас с тобой еще на свете даже не было. Вот почему я ее так внимательно читаю. Это же, Лешка не просто права человека. Это наши с тобой права.

– Это надо же! А ну дай и мне посмотреть!

Стал я Димкину конвенцию о правах ребенка читать. И хотя все там мне совершенно непонятно было, и никаких картинок, все равно интересно.

– Вот, смотри, – тычет пальцем в одну из страниц Дима, – я специально для тебя это место красной ручкой подчеркнул. Читай эту статью внимательно. Это наша с тобой статья.

– Ребенок имеет право на заботу родителей, – читаю я. – Ну и что тут такого? Тоже мне, великое открытие. Подумаешь! Это и ежу понятно.

– Понятно-то, понятно, – согласился Дима. – Но ведь это не просто так написано. Это закон. То есть родители не просто заботятся о детях для собственного удовольствия. Они обязаны это делать. А кто этого не делает, тот этот закон нарушает. А знаешь, что полагается за нарушение закона?

Я некоторое время смотрел на своего старшего и единственного брата, вытаращив глаза, и ничего не мог сказать, а потом все-таки заговорил:

– Я что-то тебя не пойму, Димочка. Ты хочешь сказать, что наша мама о нас плохо заботится? И тебе не стыдно? Она целыми днями работает на две ставки только для того, чтобы поставить нас на ноги, поэтому поздно домой приходит и мало с нами времени проводит, а ты тут со своими глупыми статьями совсем свихнулся и невесть что несешь.

Ну и разозлился же я на Димку. Гляжу, мой брат тоже разозлился. Глаза у него потемнели, сузились, как у мамы, когда она сердится, щеки покраснели, а веснушки, наоборот, побелели. И так зло мне говорит:

– А с чего ты решил, что я про маму говорю?

Я растерялся:

– Как же так, а разве о нас не мама заботится?

– В том-то и дело, что мама и только мама, одна мама о нас и заботится. А здесь написано: РОДИТЕЛИ. А сколько у человека родителей бывает? Сколько, я тебя спрашиваю?

– А чего ты на меня орешь? – закричал я. Меня даже затрясло и на глазах слезы выступили. Я почему-то испугался. Сам не знаю чего, но испугался. Иногда со мной такое бывает. Например, когда ждешь, что тебя к доске вызовут, а ты стихотворение плохо знаешь. В животе так и сосет. Вот и сейчас засосало.

Димка тоже испугался и схватил меня за руки:

– Я не кричу. Не кричу. Успокойся.

Я сразу успокоился и всхлипнул:

– Что ты хочешь сказать? Что у нас папы нет?

– У нас есть отец, – угрюмо сказал Дима. – Он же не умер. Где-то ведь он есть. Даже с нами в одном городе. Тогда почему же мы его совсем не видим? Почему он где-то живет и даже не думает о нас. Даже не вспоминает!

Я молчал. Я не понимал, что хочет сказать мой брат.

– Мы имеем право иметь отца, – наконец сказал Дима. – А раз так, то значит, он должен у нас быть. И должен о нас заботиться.

– Но ведь он ушел, – тихо сказал я.

– Это наверно потому, – также тихо ответил Дима, – что он не знал.

– Чего не знал.

– Что он должен, что это его обязанность. Ты думаешь, он эту конвенцию читал?

– Наверно не читал, – согласился я. – И что же теперь делать?

– Надо его найти и показать ему эту статью. И тогда он узнает, что он должен у нас быть. И тогда он к нам приходить будет, а мы, может быть, к нему.

Я немного подумал и вздохнул:

– А ведь верно. У других детей тоже отцы с матерями разводятся, уходят, а потом продолжают общаться. Вон Лена Фомина с мамой живет, но за ней отец в школу иногда приходит и к себе забирает. Почему же наш так не делает?

– Я же тебе говорю. Он наверно не знает. Вот и не приходит. У Лены Фоминой отец наверняка знает, что она имеет на него право, поэтому он к ней приходит. А наш не знает. Вот мы его и не видим.

– И что же делать?

– Что делать? Мы должны его найти, – уверенно сказал Димка. – Мы должны ему показать эту статью. Он ее прочитает и поймет, что должен о нас заботиться.

– Найти? – Мне даже холодно стало и опять в животе засосало. – Как же мы его найдем?

– Я не знаю, – Дима пожал плечами. – Но он же человек. Человека всегда найти можно. По фамилии мы его сможем найти. У него же такая фамилия как у нас. Ты думаешь, много еще в городе Коржиков?

– Наверно нет.

– Вот то-то и есть, что нет. Давай посмотрим в мамин телефонный справочник, который в компьютере, наберем там фамилию Коржик и все адреса узнаем.

Да, брат у меня очень умный. Это надо же, как здорово придумал. Это же очень просто, посмотреть в телефонном справочнике. Там же вместе с номерами телефонов и адреса указаны. Мы иногда, когда надо узнать домашнее задание, через него одноклассникам звоним.

Мы бросились к компьютеру, включили его и еле дождались, когда он загрузится. А он как нарочно загружался очень долго. Меня даже всего затрясло. Но, наконец, он включился, и мы запустили программу с телефонным справочником. Вылезла рамка, в ней шесть голубеньких кнопок с надписями.

– Вот, сюда, – Дима подвел стрелку мышки к кнопке, на которой было написано: «ФИО абонента». Щелкнул. Появилось еще окошко, только маленькое. В нем замигал курсор.

– А что такое ФИО? – спросил я. – И что такое абонент.

– ФИО – это фамилия, имя и отчество, только сокращенно, – объяснил мне Дима. – А абонент это человек, у которого телефон стоит.

Дима высунул язык и напечатал нашу фамилию.

– Ну, – говорю я, дрожа от нетерпенья, – теперь жми О’кей!

Брат вздохнул и нажал на О’кей.

Бац, и вылезли всего три фамилии. Да, Дима был прав, когда говорил, что немного в нашем городе людей с нашей фамилией. Первый же телефон я узнал. Это был наш телефон.

– Смотри, – радостно сказал Дима, – это наша мама. Видишь, Коржик И.Г.

И.Г. это значит Ирина Геннадьевна. Да, так нашу мама зовут. Ирина.

А дальше шли Коржик И.Ю. и Коржик И.Н. Других Коржиков больше не было.

– Это кто же такие? – спросил я. – И кто же из них наш отец?

– Кто-то из этих, – уверенно сказал Дима.

– Почему ты знаешь?

– Леха, а ты сам подумай. У нас с тобой как отца зовут?

– А как его зовут? – я как-то растерялся.

– Балда! Ты по отчеству кто?

– Игоревич. – Я вспомнил, что по всем документам я Алексей Игоревич, а Дима Дмитрий Игоревич.

– Значит, как его зовут?

– Игорь, – говорю.

– Вот Игорь и есть это самое И.Ю. или. И.Н.

– Надо у мамы спросить, какое у нашего папы отчество, – сказал я.

– Мама может не сказать, – уныло ответил Дима.