Иоанна Хмелевская - Пафнутий

Пафнутий вежливо попрощался и пошел обратно в лес.

Марианна наловила уйму рыбы на ужин Пафнутию и с нетерпением ожидала возвращения своего приятеля. Запыхавшийся и жутко голодный, он появился, когда солнце уже заходило.

Пафнутий очень торопился к Марианне. Ему не терпелось поделиться с ней новостями, а главное, рассказать о своих новых знакомых. Очень хотелось рассказать и очень хотелось есть. Пафнутий стал делать то и другое одновременно.

– Ие оы, – сказал Пафнутий, набив рот рыбой. – Ое иы.

– Ты бы проглотил сначала, – посоветовала Марианна. – Во-первых, можешь подавиться. А во-вторых, я все равно ничего не понимаю. Ты на каком языке говоришь?

Пафнутий поспешил проглотить четвертую рыбу и ответил:

– На нашем. Я хотел тебе сказать, что видел коров и познакомился с ними. Очень милые.

И затолкав в рот пятую рыбу, добавил:

– Ы оами, и ом аом.

– Не говори, пока не прожуешь! – рассердилась Марианна. – Нет у меня желания ломать голову над тем, что означает «ы оами»!

Спешно проглотив рыбу, Пафнутий пояснил:

– Просто я хотел тебе сообщить, что еще познакомился с овцами и псом Чаком.

И больше Пафнутий ничего не стал рассказывать, пока не управился со всей рыбой.

Бедная выдра лишь нетерпеливо пофыркивала да крутилась на месте, не в силах спокойно дожидаться конца ужина своего друга.

Но вот Пафнутий съел всю рыбу и принялся в подробностях рассказывать о своих новых знакомствах. Марианна слушала его, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово.

– Очень интересуют меня те нервные кони, – сказала она. – Ну просто страшно интересуют! Ты просто обязан познакомиться с ними и потом мне о них рассказать. О лошадях я слышала, но видеть их мне еще не приходилось, а так хочется! Одна надежда на тебя, Пафнутий, только ты умеешь так хорошо и толково все описать. А от остальных ничего не узнаешь. Прибегал сюда Кикусь. Ты его знаешь, сынишка косули Клементины. Так представляешь, этот постреленок прискакал со всех ног и крикнул: «Там, на другом краю леса, такая вонючая гадость, что ого-го!» И умчался. Нет, ты только подумай! Какая мне польза от такой новости?

Пафнутий жутко заинтересовался:

– А что это за вонючая гадость?

– Так я же тебе толкую! – возмущенно воскликнула выдра. – Никакого толку от этого Кикуся. Крикнул про гадость и умчался, а я ломай голову! Места себе не нахожу! Придется тебе сходить посмотреть, а потом мне все толком рассказать.

Пафнутий был медвежонком обстоятельным и несуетливым.

– Хорошо, – сказал он. – Я охотно схожу и посмотрю. Но сначала, наверное, мне надо с лошадьми познакомиться. Сама же просила. А пойти сразу в две противоположные стороны я не могу.

Огорченная выдра посмотрела на своего друга и пожалела, что Пафнутий не может разделиться на две части. Тогда одна половина Пафнутия пошла бы на луг к лошадям, а вторая – на противоположный конец леса, посмотреть на вонючую гадость. А потом обе половины сразу и сообщили бы ей все новости. Вздохнув, Марианна отказалась от такой нереальной задумки и решила – пусть Пафнутий начнет с лошадей.

Когда на следующий день Пафнутий вышел на луг, Чак его уже там поджидал. И сразу сообщил, что успел переговорить с лошадьми. Как раз сейчас на лугу пасутся кобылка и жеребец. Их на сегодня освободили от работы. И в свой выходной день они согласились познакомиться с медведем, но при условии, что он выполнит все их требования и будет вести себя соответственно. А условия были такие: приближаться к лошадям надо медленно, очень медленно и постепенно, а потом дать им себя обнюхать. Пока же лошади будут его обнюхивать, Пафнутий должен сидеть не шевелясь, совсем неподвижно. А там видно будет. Так сказали кони.

Разумеется, Пафнутий согласился на все лошадиные требования, и они с Чаком тут же побежали на другой конец огромного луга, туда, где кони паслись. По дороге Пафнутий то и дело приветливо здоровался со знакомыми коровами и овцами. И те, и другие были в восторге от того, что с ними так вежливо и почтительно обращаются.

А кони с беспокойством и некоторой тревогой ожидали предстоящее знакомство с медведем и очень нервничали. Еще издали увидели они бегущих к ним Чака и медвежонка, перестали щипать траву и замерли, прижавшись друг к другу и вытянув шеи в сторону приближающейся опасности. Пес сразу замедлил шаг, то же сделал медвежонок, и они теперь приближались к лошадям, еле передвигая ноги.

По дороге Чак давал пояснения:

– Видишь, какие кони осторожные и нервные! Одна из них кобыла, зовут ее Сусанна. А второй – жеребец по имени Удалец. Знаешь, пожалуй, тебе не следует идти дальше, оставайся здесь, лучше я один к ним подойду.

Пафнутий признал совет пса правильным, тут же сел на траву и стал терпеливо ждать.

Чак подбежал к лошадям и принялся их успокаивать.

– Не волнуйтесь, он смирный, сами увидите. Подойдите к нему, медвежонок обещал даже не шевелиться.

– Зато ты слишком уж мечешься! – недовольно фыркнула Сусанна. – Утихомирься и перестань нас подгонять!

– Мы и сами знаем, что нам делать, – поддержал подругу Удалец. – Может, подойдем к нему. А может, и нет. Не нравится мне его запах.

– Мне он тоже сначала не понравился, – признался Чак и сел, чтобы не нервировать лошадей. – Но когда понюхаешь как следует, сразу поймешь – он хороший и добрый.

Сусанна и Удалец еще немного посомневались, а потом, осторожно переступая ногами и как можно дальше вытянув к медвежонку шеи, стали потихоньку приближаться к нему.

Пафнутий во все глаза смотрел на лошадей и так старался не шевелиться, что даже моргать перестал.

Первой к медведю подобралась Сусанна и уже почти коснулась его нежными бархатными ноздрями. Втянула в себя медвежий запах и вдруг отскочила вбок сразу всеми четырьмя ногами.

Нервно вздрогнув, Удалец тоже отпрыгнул, только в другую сторону.

Пафнутий сидел неподвижно, как скала, но от него исходил запах дикого леса и дикого зверя. Запах, чуждый и тревожный для лошадей. Они не могли так просто примириться с ним. Однако не убежали, остановились, и вскоре опять к Пафнутию потянулись бархатные ноздри.

Пафнутий был такой спокойный, такой терпеливый и добродушный, что кони наконец это почуяли. Осмелев, они принялись энергично обнюхивать его, ну прямо, как это делал Чак. Ведь у лошадей чутье тоже очень тонкое. Вскоре Пафнутий почувствовал, как мягкие трепещущие ноздри лезут к нему под подбородок, в уши, зарываются в густую шерсть. Было очень щекотно, так что медвежонку стоило большого труда удержаться от смеха. Но он сдержался и сидел по-прежнему неподвижно.

Но вот кони вынюхали все, что можно, и все их опасения рассеялись. Теперь они точно знали – этот медведь милый, порядочный и совсем не опасный. Они еще ничего не сказали, но он уже все понял и вежливо спросил: