Анна Сьюэлл - Черный Красавчик (с иллюстрациями)

— В такие дни, как этот, нужно пользоваться любой возможностью, чтобы поесть; пожуй, Джек, мой мальчик, и постарайся отдохнуть.

В торбе был дробленый овес с отрубями; эта еда и в обычный день — лакомство, а в такой особенно — хорошо восстанавливает силы. Джерри был удивительно заботлив, предусмотрителен и добр — какая же лошадь не сделает для такого хозяина все, что в ее силах.

Затем он достал мясной пирог, который дала Полли, и, стоя рядом со мной, начал есть. Улицы были запружены народом, но экипажи с эмблемами разных цветов сновали с такой скоростью, словно человеческая жизнь ничего не стоила; в тот день мы видели, как двоих сбили, в том числе женщину. Лошадям, бедолагам, приходилось туго, однако пассажиры-избиратели не думали об этом, многие были уже сильно навеселе, высовывались из окон экипажей и громким «Ура!» приветствовали встречных единомышленников. Я впервые в жизни видел выборы и не хотел бы увидеть их снова, хоть и слышал, что теперь они проходят более пристойно.

Не успели мы с Джерри толком поесть, как на улице появилась бедно одетая молодая женщина, с трудом несшая на руках ребенка. Она озиралась по сторонам и выглядела растерянной. Наконец она направилась к Джерри и спросила, как пройти к больнице Святого Фомы и далеко ли это. Она только утром приехала из деревни на подводе, подвозившей чтото на базар, ничего не знала о выборах, и у нее в Лондоне совсем не было знакомых. Она получила вызов из больницы и привезла сына.

Ребенок тоскливо плакал, голосок у него был совсем слабенький.

— Бедный малыш! — сказала женщина. — У него больные ножки. Ему уже четыре года, а ковыляет он как младенец, который только-только научился ходить; но доктор сказал, если я привезу его в больницу, он может поправиться. Умоляю, сэр, скажите, это далеко? И как туда пройти?

— Ну, что вы, миссис, — ответил Джерри, — вам не добраться туда пешком через эту толпу, до больницы еще мили три, а ребенок тяжелый.

— Да, тяжелый, видит Бог, но я, слава Создателю, сильная и, если бы знала дорогу, думаю, как-нибудь добрела бы; пожалуйста, скажите, куда мне идти.

— Это невозможно, — возразил Джерри, — вас могут сбить, и ребенка переедут. Послушайте, залезайте ко мне в пролетку, я благополучно довезу вас до больницы: видите, дождь собирается.

— Нет, сэр, нет, я не могу, спасибо, у меня денег хватит лишь на то, чтобы вернуться домой: пожалуйста, скажите, как пройти в больницу пешком.

— Послушайте, — сказал Джерри, — у меня тоже есть жена и двое любимых детишек, я сам отец и сочувствую вам всей душой. Садитесь, я ничего с вас не возьму; я бы перестал себя уважать, если бы позволил женщине с больным ребенком рисковать жизнью.

— Да благословит вас Господь! — воскликнула женщина и разрыдалась.

— Ну-ну, не унывайте, милая, мы вмиг домчим вас до больницы. Позвольте, я помогу вам сесть.

Джерри собирался было открыть дверцу, когда к пролетке с криками «Извозчик! Извозчик!» подскочили двое мужчин с цветными ленточками на шляпах и соответствующими бутоньерками в петлицах.

— Занято! — закричал Джерри. Но один из мужчин, оттолкнув бедную щину, уже впрыгнул в пролетку. За ним и другой. Взгляд у Джерри сделался суровым, как у полицейского. — Экипаж уже занят этой дамой, господа.

— Дамой! — презрительно фыркнул один из них. — Она может и подождать; у нас дело поважней, а кроме того, мы сели первыми, это наше право, и мы не выйдем.

Странная улыбка играла на лице Джерри, когда он закрывал за ними дверь.

— Ну, что ж, господа, сидите сколько вам будет угодно. Я подожду, пока вы успокоитесь, — и, повернувшись к ним спиной, подошел к женщине, стоявшей возле меня. — Они скоро уйдут, — сказал он, усмехаясь, — не беспокойтесь, милая.

И они действительно ушли, поняв хитрость Джерри, но при этом ругали его на чем свет стоит, грозили записать номер и привлечь к суду. После этой небольшой заминки мы отправились в больницу, стараясь избегать шумных улиц. У дверей Джерри позвонил и помог молодой женщине выйти.

— Тысячу раз спасибо вам, — сказала она, — я бы никогда сама сюда не добралась.

— Не за что. Надеюсь, ваш малыш скоро поправится.

Он посмотрел, как она вошла, и тихо произнес: «И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…» [2]Потом потрепал меня по холке, как делал всегда, когда был доволен.

Дождь к тому времени разошелся. Когда мы отъезжали от больницы, дверь снова отворилась, выглянул привратник и закричал: «Извозчик!» Мы остановились. На крыльце появилась дама. Джерри сразу же узнал ее; она откинула вуаль и воскликнула:

— Баркер! Джеремия Баркер! Это вы? Я очень рада, что вы оказались здесь, вы настоящий друг: в этой части Лондона сегодня трудно найти извозчика.

— Почту за честь услужить вашей милости. Я тоже рад, что оказался здесь. Куда прикажете вас отвезти?

— На Паддингтонский вокзал, и если у нас останется время, а я думаю, так оно и будет, вы расскажете мне о Полли и детишках.

Мы приехали на вокзал загодя, и, стоя

под козырьком пролетки, дама довольно долго разговаривала с Джерри. Я понял, что эта бывшая хозяйка Полли, потому что, подробно расспросив о ней, дама сказала:

— Я знаю, Полли очень волновалась за вас в прошлом году.

— Да, ваша милость, я сильно кашлял всю зиму, вплоть до наступления тепла, и потом она страшно беспокоится, если мне приходится задерживаться допоздна. Конечно, ваша милость, и долгая работа, и плохая погода сказываются на здоровье, но вообще-то у меня все в порядке, и я не знаю, что бы делал без лошадей. Я вырос с ними и, боюсь, ни на что другое, кроме как ходить за ними и ездить на них, не годен.

— Знаете, Баркер, — сказала дама, — было бы очень жаль, если бы из-за нынешней работы вы серьезно подорвали свое здоровье, — не только вас жаль, но и Полли с детьми. Хорошие кучера и конюхи нужны везде. Если когда-нибудь вы задумаете оставить извоз, дайте мне знать.

Попросив передать Полли привет и самые добрые пожелания, она вложила что-то ему в руку, добавив:

— Вот вам по пять шиллингов для каждого из ваших ребятишек. Полли сумеет ими правильно распорядиться.

Джерри, очень довольный, поблагодарил ее. Мы отъехали от вокзала, добрались домой и тут наконец почувствовали, как устали, — я, во всяком случае, почувствовал.

Мы с Капитаном стали большими друзьями. Он был благороден, и с ним я чувствовал себя прекрасно. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь он покинет нас навсегда, но такой день настал. И вот как это случилось. Сам я ничего не видел, но знаю по рассказам.

Они с Джерри отвезли пассажиров на большой вокзал за Лондонским мостом и возвращались обратно. Где-то между мостом и Монументом [3]им повстречалась подвода с пустой пивной бочкой, запряженная парой сильных лошадей. Как раз в этот момент возница стегнул их огромным кнутом. Поскольку бочка была пустой и, стало быть, легкой, лошади рванулись вперед с невероятной силой и понесли, а на улице было полно экипажей. Сбив с ног и переехав какую-то девушку, подвода врезалась в нашу пролетку. Оба колеса разлетелись, а сама пролетка перевернулась, потянув за собой Капитана. Он упал, и расколовшееся дышло подводы воткнулось ему в бок. Джерри тоже полетел на землю, но для него все кончилось лишь синяками, все удивлялись, что он так легко отделался, а сам он потом называл это чудом. Когда беднягу Капитана подняли, выяснилось, что он весь изранен. Джерри осторожно довел его до дома. Как же больно было ему видеть кровь, струящуюся по белой шкуре коня. Оказалось, что возница на подводе был в стельку пьян. Его оштрафовали, а пивовару пришлось возместить убытки нашему хозяину. Но кто мог возместить потерю здоровья несчастному Капитану?