Светлана Лаврова - Загляни ко мне на Рагнарёк

— Нет, до современной. До Швеции, например. Отличное место с точки зрения волшебства. Можно через Финляндию.

Братья переглянулись.

— Мы не можем поехать в Швецию, — упавшим голосом сказал Данил. — У нас нет денег. И мама не пустит. И надо загранпаспорта…

— Обижаете, ребята, я все-таки бог, — хмыкнул Один. — Сейчас все устроим. До встречи в Хельсинки в пятницу! Я пошел… так, а где камин?

— У нас нет камина, — сказал Влад.

— Был же! Я же через что-то вылез сюда! Легче всего перемещаться по мирам через огонь. Неужели негодник Локи утащил камин с собой?

Данька представил, как Один навсегда остается в их квартире, женится на маме и становится их папочкой. Влад сходил на кухню и принес спички. Один с сомнением поглядел на огонек, дрожащий на кончике спички.

— Не пролезу я через такой маленький огонь, — сказал он. — Пузо застрянет… то есть я хотел сказать, мои богатырские плечи.

— Может, газовая горелка попросторнее? — предложил Данил. — Пошли на кухню.

Один понюхал газовую горелку и возмутился:

— Убийство замыслил, шпион недостойного Локи?! Это же болотный газ! Я задохнусь.

— Подождите, у мамы где-то была свечка, на случай, если электричество вырубят… — и Влад порылся в ящике.

Чистое, ясное пламя свечи Одину понравилось.

— Узковато, конечно. Эх, пора худеть…

И Один, кряхтя, полез в пламя.

— Ну давай! Ну еще! — переживали ребята. — Живот втяните… эх, застрял. Вас подпихнуть?

— Подпихнуть, — простонал Один из глубины свечного огонька. — Только с уважением, я все-таки великий бог.

Данька с максимальным уважением шлепнул Одина по тому месту, которое торчало из огонька. Один ойкнул и влетел в свечку. Свечка закашлялась, проглотив такой большой кусок, подавилась и погасла.

В кухню вошла мама с телефоном в руке и странным выражением на лице.

— Мы просто зажгли свечку, чтобы прорепетировать — а вдруг завтра выключат электричество, — начал оправдываться Влад, но мама не слушала.

— Невероятная история, — сказала она. — Такого просто не может быть. Звонила Ольга с моей работы, вы ее не знаете, да и я не очень. Она с детьми должна была завтра лететь в Скандинавию. Трехдневный тур «Хельсинки — Стокгольм — Хельсинки»… а дети заболели ветрянкой. Она теряет полную стоимость трех путевок… и просит нас поехать вместо нее. Хотя бы за треть цены.

— А у нас есть эта треть? — удивился Влад. Он неплохо знал содержимое маминого кошелька.

— Нет, конечно, но она одолжит… и будет ждать хоть десять лет… Я ничего не понимаю… — потерла лоб мама. — Ее словно загипнотизировали.

— А загранпаспорта?

— У нее муж работает где-то там, я не поняла, где, но если я прямо сейчас принесу ей мой паспорт и ваши метрики, то завтра к самолету она нам принесет готовые документы.

— Так не бывает, — сказал Влад. — Их месяц делают. Это какая-то афера. Мать, ты связалась с преступным миром.

— Я знаю, что не бывает, — рассердилась мама. — Ну и что? А вдруг это чудо? Я 35 лет жду чуда, не мешайте мне в него верить! И вообще это наш единственный шанс попасть за границу, потому что с моей зарплатой сидеть нам в Екатеринбурге до самого Рагнарёка.

И мама побежала относить документы какой-то таинственной Ольге, о существовании которой до сего дня и не подозревала.

Самолет почему-то долго не взлетал. Напуганные телевизионными катастрофами пассажиры шепотом передавали друг другу потрясающие слухи. Будто бы террористы приклеили колеса к взлетной полосе. Или будто бы неизвестно откуда взявшийся толстый кот залез в двигатель с непонятными целями. Или будто бы весь экипаж самолета мгновенно, хором, словно он долго тренировался, заболел ветрянкой. И пришлось вызывать замену.

— Преследует нас эта ветрянка, — задумчиво сказала мама. — У Ольги дети заболели, и летчики тоже. Наверное, эпидемия. Хорошо, что вы оба в два года переболели.

Наконец самолет взлетел. Стало хорошо, и почему-то запахло травой и полевыми цветами. Братья минут десять поотпихивали друг друга от иллюминитора. Победил Данька — он сидел ближе. Потом самолет вынырнул в пронзительную синеву над облаками. Данька смотрел на облака, а Влад читал самолетный журнал.

— Дань, прикинь, тут как раз про скандинавских богов пишут, — удивился он. — Оказывается, бог-громовержец Тор ездил по небу на козлах.

— Ме-е! — обрадованно заорал Данька и боднул спинку переднего кресла. Тетенька в нем нервно подскочила.

— Да правда!

— Врешь! — не поверил Данил и заглянул на глянцевую страницу. — Да, на козлах… а почему? У них коней не было?

— Потому что Тор отвечал за грозы и всякую погоду для земледельцев, — объяснил Влад. — А козлы, оказывается, древний символ плодородия.

— А почему козлы — символ плодородия? Я еще понимаю — хомячки. У Никитиной дома хомячки, так они размножаются все время, с перерывом на обед.

— Представляешь, великий бог едет на хомячках! — развеселился Влад.

— Не-е, — проворчал кто-то. — Нету таких зверей — хомячки.

Данька оторопел: в иллюминатор (с той стороны!) заглядывала бородатая рожа. Данил ткнул локтем брата — мол, смотри!

— Чего пихаешься?

— Там дядька какой-то! — кивнул Данил на окно.

В иллюминаторе никого не было.

— Ага, космонавт на прогулку вылетел, — хмыкнул Влад и снова уткнулся в журнал.

Данька опять посмотрел: в иллюминатор на него пялилась веселая бородатая козлиная морда.

— Ме-е, — сказал козел и подмигнул: мол, какие хомячки!

— Теперь там козел, — упавшим голосом сказал Данил.

— Да ну тебя, — Влад оторвался от чтения. — Не смешно.

В иллюминаторе теперь было пусто. Только облака, облака… и вдали по облакам, не проваливаясь, удаляется маленькая колесница, запряженная двумя козлами. Бородач в колеснице обернулся и помахал самолету.

— Эй, Даня, ты что притих? — мама сидела через проход, но что-то почувствовала. — Тебе нехорошо? Тебя укачало?

— Мне хорошо, — мрачно сказал Данил. — Ме-е! Кругом одни козлы. И я пить хочу.

— Потерпи, скоро стюардесса будет разносить соки и воду, — сказала мама.

И не успела она закончить, как рядом с креслом возникла красивая стюардесса с подносом:

— Ты хочешь пить, отрок? Возьми, — ласковым тенором пропела она.

Данька обомлел: на серебряном блюде стояла узорчатая золотая чаша с круглыми красными камнями по ободку. Камни не сверкали гранями, как мамино колечко, но почему-то сразу верилось, что это не стекляшки. Питье в чаше слегка дымилось.